В христианстве единорог - это символ божественного единства, духовной власти и благородства, в связи с этим и становится он образом Христа.
Его белая окраска символизирует чистоту, то, что необходимо приобретать, следуя путями сыновей Божьих.
Единорог славит Папу Гонория IV.
"Пророческие видения Пап Римских". Англия 1300 г.
Но весь этот возвышенный символизм не мешал относится к этому животному эээээ..., ну потребительски что ли.
Всё дело в его роге: издревле его рогу приписывались лечебные свойства (в частности, считалось, что это лучшее средство от любых ядов).
Вообще единорог в Средневековье имел мало общего с белым конём с рогом во лбу. Роста он был небольшого, да и вида иного.
Прекрасный единорог на лапках из английского бестиария XIII века.
Немного об охоте на единорога...
Все авторы сходятся на том, что в качестве приманки нужна непорочная дева.
Тут сложная символика. Он - эмблема целомудрия.
Изображение первоначально было с Девой Марией, он ей голову на колени клал.
А потом трактовка расширилась и стали считать, что единорог голову на колени кладёт любой девственнице, поклоняется чистоте, устоять не может. Если не девственница его попытается подманить, убьёт.
Несчастный единорог, рядом дева, скорбно взирающая на эту жуткую сцену. Такая драма. Из Английского бестиария XIII века.
Злобный вьюнош пронзает копьём единорога.Англия, средина XIII века. 
Вот только имеются существенные расхождения в облачении девы: в некоторых произведениях дева должна быть одета, в других должна быть с обнаженной грудью, в третьих обнажённой полностью.
И тогда единорог становится смирным... Мда... Способ поимки более чем интересный.
Попробуйте представить себя на месте единорога:)))
Тебя преследует толпа охотников, собаки лают, рога трубят. Короче: шум, гам, неразбериха.
И тут тебе под копыта сваливается обнаженная дева... Любой бы офигел и присмирел.
Всё та же сцена. Только здесь дева негодующая, возмущённая жестокостью охотника. Псалтирь Ормсби. Восточная Англия, конец 13-нач.14 века.
Дева, горозящая пальцем охотнику...Англия,13 век.
Хотя деве в данном бардаке тоже не сахар: как порой писано в бестиариях, что единорог прыгает в пазуху/или на грудь/ девы.
О_о жуть! Представьте, что такое животное, ошалевшее от преследования, с разбега прыгает тебе на грудь!.. Хорошо если сумеешь отвернуться от рога! Короче, какой- то варварский способ ловли...
Но пожалуй хватит о девах, теперь немного об образе единорога подробнее.
Книга судьбы. Италия, вторя половина 15 века.
В XV-XVI веках изображение однорогого зверя красуется на медальонах, гравюрах, шпалерах. на знаменах и гербах. Он незаменим там, где поэтизируется рыцарское служение даме, где славят верность и целомудрие. Единорог был очень популярен в эпоху средневековья и Возрождения. Единорогомания захлестывает мир.
Слава единорога поддерживалась не только поэзией.
На гербах многих сиятельных господ этот символ означал не их благородство или одиночество, а обычное для того времени метафорическое истолкование: от храброго мужа враги бегут, как яд от чудесного рога.
В эпоху Возрождения фигурка единорога частенько красовалась над аптеками.
Так-то вот.
Миниатюра на полях рукописи."Роман о Ланселоте".Франция, начало 14 века.
На Западе дракона всегда представляли злобным.
Одним из классических подвигов героев - Геркулеса, Сигурда, Св.Михаила, Св.Георгия - была победа над драконом и его убиение.
В германских мифах дракон охраняет драгоценные предметы.
В "Беовульфе"- англосаксонской эпической поэме, дракон стоит на страже сокровища три сотни лет.
Дракон довольного вида. Весёлый и бодрый. Английский бестиарий конца 13 века.
Тут откуда не возьмись
Появился вдруг...
Дракон, коего взяла оторопь от выхода такого вот нудиста обнажённого человека. Короче, испуганы оба.
Бестиарий. Франция,Lorraine (Метц),первая часть 14 века
Дракон лижет спящего человека, отравляя его прикосновением своего языка.
Здесь идёт ассоциация со сплетниками, кои тоже незаметно для людей травят их речами своими. Bestiaire d"Amour, начало 14 века.Франция,Lorraine (Metz)
Св.Иоанн в "Откровении" дважды упоминает дракона: "Древний змий, называемый диаволом и сатаною...".
Св.Августин в том же духе пишет, что дьявол - "это лев и дракон: лев по своей ярости, дракон по своему коварству".
Дракон и какой-то драконский собрат дружно держат меч, предвещая конец света. Внизу молящиеся люди. Сцена из Апокалипсиса. Англия. 1315-1325 гг.
Люди верили в реальность этого существа.
В середине шестнадцатого века дракон упоминается в "Historia Animaiium" Конрада Геснера, труде вполне даже научном. Время и только оно, сильно подорвало престиж дракона.
Дракон с мечом в лапе. "Пророчества римских пап".Италия 1600 год.
Кажется парадоксальным, что одним из источников современного жанра энциклопедии является жанр богословский, мифотворческий - в общем, средневековый во всех смыслах этого слова. Причиной этого, вероятно, является сама противоречивая природа бестиария, в котором удивительным образом переплелись античная догматика и средневековое метафорическое сознание.
Истоки: античность
Одним из отцов бестиария можно считать Аристотеля с его знаковым трудом “Historia animalium”, который не являлся бестиарием в полном смысле этого слова (данный жанр предполагает специфическую структуру, о которой речь пойдет ниже), но послужил источником сведений для средневековых авторов. Обширными сведениями как о реальных, так и о мифологических существах располагает “История” Геродота - к примеру, в ней мы видим одно из первых в истории упоминание грифона. В Александрии во 2 в. н. э. был составлен анонимный “Физиолог” (позднее это слово становится нарицательным и обозначает отдельный литературный жанр), содержащий подробное описание и реальных, и мифических животных.
До нас “Физиолог” дошел уже в средневековой, исправленной версии, в которую была добавлена “мораль”- урок, который мы можем вынести из наблюдения за данным существом. Стилистический анализ позволяет нам предполагать, что в первоначальной версии этих вставок не было. Так или иначе, “Физиолог” оказал значительное влияние на представление о мире фауны - текст был переведен на многие языки и считался авторитетным источником во многих культурах, в том числе в православном мире.
Вообще физиолог как жанр развивается параллельно с бестиарием. Принципиально важно не путать эти два понятия: физиолог является прямым предком современных энциклопедий, так как содержит исключительно научные (по крайней мере, на тот момент) факты и служит прежде всего просветительским целям.
Бестиарий же имеет гораздо более сложную и специфическую функцию. В статье мы постараемся проследить судьбу и бестиария, и физиолога, держа в голове это принципиальное различие.
Античную традицию нельзя считать в полном смысле идейной основой жанра бестиария, но именно она придала этому жанру законченность и особенный, во многом противоречивый характер, сочетающий в себе авторитетность и претензию на научность и творческую составляющую, связанную с метафорической природой содержания бестиария.
Отцы церкви и аллегория
Сам жанр бестиария как таковой зародился уже в средневековой Европе, причем из источника, казалось бы, далекого от научных изысканий античных ученых, - проповеди. Первые проповедники использовали аллегории, чтобы более наглядно донести до паствы свою мысль, и опирались они как на античные ученые труды (подавляющее число служителей церкви были грамотны, и многие знали и даже восхищались сочинениями великих язычников - свидетельства это можно найти даже в “Исповеди” Блаженного Августина), так и на Ветхий Завет, источник описания многих животных, как реальных, так и вымышленных. Средневековая культура учит нас тому, что из любой закономерности окружающей нас природы человек может вынести полезный для себя урок- иначе и быть не может, ведь все, что мы видим вокруг себя, создано Богом, и цель нашей жизни - внимать Его слову и повсюду находить следы Его воли.
Неграмотность подавляющей части населения Европы оказала огромное влияние на формирование не только средневековой культуры, но и средневекового сознания вообще. Среди доступных форм донесения информации были возможны только зрительные образы (поэтому мы встречаем в старых католических церквях так много изображений, иллюстрирующих Священное Писание: подобная форма позволяла любому прихожанину, не умевшему читать, быть знакомым с основными библейскими сюжетами и историями из жизни святых) или устные жанры.
.jpg)
Пеликан. Иллюстрация к манускрипту MS. Ashmole 1511 (XII-XIII вв.)
Очевидно, что богословие - не самая простая наука, поскольку оно занимается, в числе прочего, смыслом жизни, добром и злом и другими вопросами, однозначный ответ на которые принципиально невозможен. Донесение сложной мысли до масс в максимально доступной форме - целое искусство, которому частично была посвящена работа отцов Церкви. Именно эта необходимость породила невероятную популярность аллегорий - устойчивых иносказаний, значение которых каждый средневековый человек буквально впитывал с молоком матери. Любой крестьянин, видя изображение двух архангелов, точно знал, кто из них Гавриил, а кто Михаил (первый всегда изображается с лилией в руке, а второй - с мечом) и легко мог прочитать по фрескам на церковных стенах целую историю, из которой он непременно извлек бы для себя нравственный урок. То же и с устными проповедями: как мы с самого детства привыкли к тому, что лиса хитрая, а заяц трусливый, так и для средневекового сознания было очевидно, что единорог учит нас благочестию, а волк - осторожности. Поэтому бестиарий выполнял, с одной стороны, функцию справочника проповедника, а с другой стороны, был своеобразным авторитетным источником, исключающим разногласия между служителями церкви в данных вопросах.
В структуре бестиария отчетливо видна двойственная сущность происхождения этого жанра. Каждая статья состоит из двух частей: первая подробно описывает внешность, свойства и повадки животного, а вторая часть является своеобразным выводом, моралью, которую можно вынести из особенностей или поведения этого существа. Интересно, что речь идет не только о реальных свойствах, но и тех, которым современная наука не находит подтверждения. Например, в знаменитом “Физиологе” епископа Теобальда, одном из первых и самых авторитетных представителей жанра, говорится, что пантера во время охоты испускает из пасти аромат, привлекающий жертву. Такое представление о пантере нашло большой отклик и перекочевало во многие другие бестиарии, об этом свойстве упоминал даже Данте Алигьери в своем трактате “О народном красноречии”.
Донесение сложной мысли до масс в максимально доступной форме - целое искусство, которому частично была посвящена работа отцов Церкви.
Более того, речь не всегда идет о действительно существующих животных: наряду с реальными существами вроде льва, лисы, кита или ягненка, составители бестиариев могут рассматривать единорога, дракона или сирену, подробно описывая их внешность и повадки.
..jpg)
Интересно также то, как причудливо составители выстраивают отношения в животном мире: ни одно из животных не рассматривается само по себе, оно всегда взаимодействует тем или иным образом с другими животными или с человеком. В любой статье можно узнать, что привлекает это существо, кого оно боится (или кто боится его) и как можно использовать его шерсть, слюну или чешую.
Для наглядности рассмотрим отрывок из “Физиолога” епископа Теобальда (перевод мой):
Наблюдения за слоном
Воистину велики слоны, что родятся в далекой Индии,
Размером сравнимы они с высокими горами,
И подобны плывущим ладьям, когда бродят в поиске пищи -
Этим они никогда не заняты в одиночку.
Слон живет триста лет, принося лишь однажды потомство.
Мать выносит дитя сроком ровно два года.
Когда же приходит время явить миру чудо рожденья,
Мать ищет воды поглубже и разрождается стоя,
Дитя же падает в воды, ибо твердь сулит ему гибель.
Когда же слон утомлен, он ищет высокое древо
И дремлет в его тени, в прохладе и в сонной неге.
Однако не может лечь - не гнутся его колени,
И вынужден век свой длинный стоя он коротать.
Когда же лукавый охотник, приметив заветное древо,
Подрежет его незаметно, ловушку слону готовя,
И тот, уснув по привычке, придавлен деревом будет,
Трубить станет, чтобы на помощь пришли его кровные братья,
И те, почуяв опасность, с собой приведут слоненка,
Что мал, но собратьев умнее, и справиться сможет с бедою.
Один он придумает способ, как дерево можно поднять,
И братья, его послушав, спасут несчастного брата.
А если удастся волос слоновий зажечь, то дымом
Прогонишь и змей, и гадов других ядовитых навечно.
С тех пор, как Адам был изгнан из сада Господнего Рая,
Ни Моисей, ни пророки греха его не искупили.
Лишь Иисус, пришедший в мир наш из всех последний,
Малый и плотью слабый, - таким Господь его создал -
Смог нам спасенье дать, и слово Его так велико,
Что, словно дивный запах, гонит прочь грех и тьму.
.jpg)
Конечно, для проповедника реальность или вымышленность животного не имеет большого значения - ему важна именно аллегория, но известно также, что на протяжение нескольких столетий бестиарии имели большой авторитет и за пределами церковной среды и считались достаточно надежными источниками. Понадобилось много времени, прежде чем у науки выработался здоровый скептицизм по отношению к христианским сочинениям и появилась возможность четко разделять научный факт и религиозное мифотворчество.
История и дальнейшее развитие жанра
Один из известнейших на сегодняшний бестиариев - так называемый Абердинский бестиарий, английский документ, датированный 12 веком.
Интересно также то, как причудливо составители выстраивают отношения в животном мире: ни одно из животных не рассматривается само по себе, оно всегда взаимодействует тем или иным образом с другими животными или с человеком.
Этот бестиарий интересен прежде всего тем, что мы можем не просто изучать его текст, но и работать с иллюстрациями - манускрипт выложен в оцифрованной версии на сайте Абердинского университета.
В середине 13 века во Франции был написан “Бестиарий любви” неким Ришаром де Фуринвалем, являющийся весьма своеобразным литературным памятником: во-первых, статьи в нем объединены общей сюжетной канвой и логично вплетены в нее; во-вторых, аллегорическая часть каждой статьи отсылает нас не к христианской морали, а к отношениям между возлюбленными. Таким образом, "Бестиарий любви", хоть и является формально полноценным представителем жанра, на деле уходит от его основной функции.
.png)
Элементы жанра можно найти не только в европейской традиции. Широко известен древнекитайский трактат Шан Хай Цзинь, или "Каталог гор и морей". Это своеобразный географический справочник, описывающий территорию Китая и ее особенности, в том числе ее фауну. Здесь мы видим характерное для средневековых бестиариев сочетание реализма и фантастики: наравне с привычными нам животными мы встречаем девятихвостую лису, плачущую, как дитя, собаку с человеческим лицом и даже тигра с собачьей головой и лошадиным хвостом.
Своеобразный ренессанс бестиарий пережил в эпоху Великих Путешествий. Так, например, элементы жанра можно найти в записках Марко Поло.
Впрочем, очевидно, что основная функция бестиария умирает вместе со Средневековьем, поэтому большинство исследователей приходят к выводу, что последующие подражания и стилизации уже нельзя в полной мере считать представителями жанра.
Понадобилось много времени, прежде чем у науки выработался здоровый скептицизм по отношению к христианским сочинениям и появилась возможность четко разделять научный факт и религиозное мифотворчество.
В современной литературе всплеск интереса к мифологии (связанного, прежде всего, с популярностью жанра фэнтези) возродил также и интерес к бестиариям, особенно к их фантастической составляющей. Когда же на волне популярности Средиземья Толкиена начали появляться целые фентезийные миры со своей культурой, историей и географией, жанр бестиария получил свое очередное воплощение именно в рамках этих миров. Так появился “Бестиарий” Анджея Сапковского и книга “Волшебные твари и где их искать” Джоан Роулинг. В очередной раз сделаем оговорку, что данные произведения нельзя в полной мере считать бестиариями, поскольку основная функция бестиариев устарела. Если говорить точнее, эти произведения (по крайней мере, по своей форме) больше подходят под определение физиолога, хотя и его черты наследуют лишь частично (не будем забывать, что физиологи воспринимались как научная литература, а не как художественное чтиво).
Так или иначе, жанр бестиария, хоть и оказывается нежизнеспособным в современном мире, является интереснейшим литературным феноменом, открывающим перед нами еще одну из сторон удивительного, безграничного, таинственного мифа о Средневековье. ■
Александра Левина
Средневековые бестиарии - сборники зоологических статей, в которых подробно описывались различные животные в прозе и стихах, главным образом, с аллегорическими и нравоучительными целям - были чрезвычайно популярными произведениями. В них рассказывались истории не только о существующих представителях флоры и фауну, но и о фантастических существах. Большинство таких бестиариев были опубликованы в XII и XIII веках, но интересны они и сегодня.
1. Якул
В VII веке Исидор Севильский приступил к амбициозному проекту. Он решил собрать все знания человечества. Результатом его работы стала энциклопедия "Этимологии". Один из её разделов был посвящен животным, как известным, так и существующим только по слухам. Так, он написал о животном, о котором упоминал римский поэт Лукан, - об африканской летающей змее якул. По словам Лукана, когда якул охотится, он поджидает добычу в кроне дереве. После того, как змея замечала подходящую жертву, то она стрелой бросалась на нее с ветвей. Также якул был упомянут в Абердинском бестиарии.
2. Каладриус
История о белоснежной птице каладриус есть во многих бестиариях. Чем-то эта птица была похожа на гуся с лебединой шеей. Каладриус обладал невероятными целебными свойствами. Помет этой птицы, как утверждалось, был в состоянии вылечить слепоту при нанесении непосредственно на глаза человека. Плиний Старший утверждал, что эта птица (которую он называл иктерус) была особенно хороша при лечении людей, страдающих от желтухи. Мифическая птица также была способна предсказать, выздоровеет ли больной. Когда каладриус приземлялся на постель тяжело больного человека и отводил от него взгляд, это значило, что человек умрет. Если птица смотрела прямо в лицо человека, то она якобы "вытягивала" из него болезнь, после чего улетала, а пациент излечивался.
3. Бонакон
Бонакон был описан еще Плинием и являлся одним из основных существ в средневековых бестиариях. Изображенный как имеющий голову быка на теле лошади бонакон также отличался рогами, которые были загнуты назад. У этого существа был очень необычный метод самозащиты. Когда бонакону угрожали, то он метал во врага навоз, который мало того, что ужасно пах, так еще и сжигал все, к чему прикасался. На сегодняшний день было высказано предположение о том, что бонакон на самом деле являлся крупным копытным, таким как зубр, и возможно, что вся эта история появилась после того, как животного испугали до такой степени, что она потеряло контроль над своим кишечником.
4. Дипса
Лукан говорит, что дипса была одним из 17 различных видов змей, которые были созданы, когда Персей отрубил голову Медузы. Кровь капала из отрубленной головы Медузы, которую Персей забрал с собой, тем самым распространяя змей по всему миру. Дипса появилась в пустынях Ливии. Эта змея имела невероятно мощный яд, а жертвы ее укуса постепенно сходили с ума от боли, поскольку их плоть медленно сгорала. Эти змеи были прокляты бесконечной жаждой. Лукан утверждал, что когда его друг путешествовал в Ливии, то он наткнулся на могилу с изображением дипсы. Ее клыки были погружены в ногу человека, а группа женщин лила на него воду в попытке остановить агонию. Надпись на могиле утверждала, что человек был укушен при попытке украсть яйца змеи.
5. Амфисбена
Амфисбена - ядовитая змея с головой на каждом конце, что позволяет ей легко перемещаться в любом направлении. Позже ей также пририсовали крылья, ноги и рога. Кожа этой змеи, по слухам, является сильнодействующим лекарством от различных болезней, но греческий фольклор утверждал, что если беременная женщина переступала через живую амфисбену, то у нее практически гарантированно случался выкидыш. Римская мифология утверждала, что если амфисбену поймать и обернуть вокруг трости, то она будет защищать обладателя трости от нападений любых существ. Исидор Севильский утверждал, что у этой змеи глаза светятся в темноте, как фонари, а также писал, что это была единственная змея, которая могла охотиться на холоде.
6. Леокрота
Это индийское существо, похожее на лошадь, является чистым воплощением кошмара. Полуолень-полулев с головой лошади обладал одной ужасающей особенностью: пастью от уха до уха. При этом пасть леокроты была заполнена не зубами, а сплошной зазубренной костяной пластинкой. Это животное якобы умело имитировать человеческую речь и кричало по ночам, чтобы заманить ничего не подозревающих жертв. Плиний утверждал, что леокрота была потомком эфиопских львов и гиен. Она была рожден с силой льва и лукавством гиены и охотилась в лесистых районах вокруг деревень на людей, полагаясь на их любопытство.
7. Гидра
Утверждалось, что гидры жили вдоль реки Нил, где рыскали вдоль воды в поисках крокодилов. Когда это существо обнаруживало спящего крокодила, то оно заползало ему в рот. Далее оно прогрызало путь через внутренности рептилии и съедало ее внутренние органы, в конце прогрызая путь наружу из живота крокодила. Исидор писал о гидрах еще в седьмом веке. Изображения гидр различаются: некоторые бестиарии описывают их как птиц, в то время как другие показывают гидр в виде змеи.
8. Мускалет
Мускалет впервые был описан в бестиарии, написанным загадочной фигурой по имени Пьер де Бове. Он утверждал, что только переводил тексты, но никто не смог определить, что же за более ранние работы он переводил. Среди животных в его бестиарии есть мускалет - странное существо, обитающее на деревьях. Пьер де Бове описал его как имеющее тело маленького зайца, нос крота, уши ласки, а хвост и лапы белки.
Мускалет покрыт жесткой щетиной свиньи и имеет зубы кабана. Животное умеет прыгать с дерева на дерево и излучает столько тепла, что листья, которых оно касается, засыхают. Маленькое существо роет норы под деревьями, где убивает все, что найдет под деревом.
9. Моноцерос
Моноцерос является причудливой разновидностью единорога, который встречался во всех бестиариях от древних времен до средневековья. У него было тело лошади и знакомый длинного рога обычного единорога, но у этого зверя также были ноги слона и хвост оленя. Плиний наделил это существо хвостом кабана и головой оленя. Рог моноцероса, как утверждалось, имел все высоко востребованные свойства, которые приписывали рогу единорога. Моноцерос обладал не столь положительным нравом, как единорог: он убивал любого человека, которого встречал на своем пути. Также эта разновидность единорога издавала оглушительный, вызывающий ледяной ужас рев.
10. Саламандра
Саламандры очень даже реальны, но саламандры в средневековых бестиариях были существами, которые не только могли жить в огне, но и сами выдыхали огонь. Святой Августин впервые написал, что саламандры являются воплощением сопротивления души адскому пламени, утверждая, что власть саламандры над огнем была доказательством того, что нечто мирское может столкнуться с огнем ада и не будет уничтожено.
В то время как ранние саламандры древней Персии были символами божественности, саламандры средневекового мира были не только огнеопасными, но и ядовитыми. Саламандра, которая упала в колодец, могла отравить и убить целую деревню.
Многим уже известны забавные картинки из серии «Страдающее Средневековье». А , знают не многие.
Средневековые бестиарии, получившие особенное распространение с XII по XVI в., - одни из самых любопытных рукописей Европы. На страницах таких книг, как в огромном зоопарке, уживаются обыкновенные лисы и волки, экзотические львы и слоны, воистину фантастические драконы, единороги и страшные мантикоры с телом льва, головой человека и хвостом скорпиона. Все эти иллюстрации были сделаны не с развлекательной целью, как можно было бы подумать, а с дидактической: средневековая эпоха прошла под знаком религии, и бестиарии, как и многие другие книги этого времени, должны были поучать людей и объяснять им смысл Священного Писания. Кроме того, бестиарии сами по себе чрезвычайно интересны и неоценимы в средневекового периода истории.
Бестиарий. XIII в., Франция. Санкт-Петербург, РНБ / Фото из архива автора
Средневековые бестиарии: три основных типа
Для средневекового человека бестиарии (от лат. bestia - «зверь») были своеобразными энциклопедиями: листая их, он мог увидеть, как выглядят различные животные, узнать об их происхождении, повадках, среде обитания и месте в иерархии живых существ. Тем не менее эти книги не претендуют на научность - звери, изображенные в них, представляют собой аллегории, разъясняющие текст Священного Писания. В связи с этим существует три типа средневековых бестиариев, предназначенных для разной публики: бестиарии (в т.ч. и книги о птицах), написанные для монахов, для ученых людей (на латинском языке) и для простых мирян (на национальных языках).
«Орнитологический» бестиарий
Например, известен средневековый бестиарий о птицах, написанный и проиллюстрированный в XII в. Гюго де Фоилуа для своих собратьев, монахов из аббатства Святого Августина. Изображения в этой рукописи были стилизованы и дополнены комментариями - подписями в стихотворной форме, помогающими растолковать Библию. Так, голубка, с которой начинается рукопись, обозначает созерцание, свойственное монаху, и его мысли о духовном. Ей противопоставляется сокол, символ активной жизни феодала.
Рочестерский бестиарий. XIII в. Англия. Британская библиотека / Wikimedia.org
Звери, как символы морали
Средневековый бестиарий, как правило, был составлен из разделов: домашние животные, дикие, маленькие, птицы или рептилии. И к каждому животному помимо кратких пояснений зоологического характера добавляли пространные библейские цитаты.
Таким образом, изображения зверей также объясняли священный текст, помогали изучать тайны веры и напоминали о некоторых нормах морали. Одно из основных животных, фигурирующих в бестиариях, - царственный лев, символизирующий приход Христа на Землю, его страдания и воскресение. Часто изображался пеликан, по легенде вскармливающий детенышей собственной кровью, что выражало идею жертвенности. На страницах бестиариев можно встретить и единорога, припавшего к лону прекрасной девы и обозначающего чистоту и целомудренность.
Энциклопедия существ из «окраинных миров»
Интересно, что изображения фантастических животных считались такими же достоверными, как и изображения реальных. Почему так происходило? Исследователь М. Камилль считает, что зачастую авторы не выдумывали монстров, но описывали создания, которые, по их мнению, вполне могли бы существовать где-то на краю мира, к примеру по соседству с великанами и людьми о собачьих головах. Действительно, для человека того времени мир был не только огромен, но и полностью неизведан. Кто знал, что могло существовать на его окраинах?
Бестиарий Анны Уолш. Нач. XV в. Копенгаген, Датская королевская библиотека / Фото из архива автора.
У истоков средневекового бестиария
У истоков бестиария стоит известный греческий текст «Физиолог» , написанный в Александрии во II в. н. э. и сочетающий в себе знания греков о зоологии и библейские комментарии о 50 животных, преимущественно живущих в этих широтах. В «Физиологе» идет речь не только о зверях, но и о растениях и минералах (вкупе с легендами фольклора), что позволяет назвать эту книгу энциклопедией природы. Кроме того, именно она впервые подчинила знания о животных догматике христианского вероучения и определила появление бестиария.
«Физиолог» был переведен на латынь, дополнен и начал использоваться в XII в. в Англии в качестве книги проповедника.
Средневековй бестиарий: начало триумфа
Первый бестиарий сразу вызвал огромный интерес в среде аристократии, и к 1180 г. в Йорке и Линкольне уже изготавливали множество роскошных рукописей для королевской семьи. В начале XIII в. несколько авторов с севера Франции адаптировали текст для французской аристократии, и бестиарии начали свое триумфальное шествие по Европе. В это время они воспринимались как инвентари созданного Господом мира, где у каждого животного есть свое место.
Бестиарий, как основание средневековой философии
Средневековые бестиарии приглянулись многим: на них опирались в своих спорах философы и теологи, их использовали для проповедей священники, ими развлекала себя аристократия. Постепенно они становились все более популярными и светскими, освобождались от библейского подтекста: возникли и стихотворные бестиарии, и даже «Бестиарий любви» (около 1250 г.), где символика животных интерпретировалась с романтической точки зрения.
От бестиария к басне
Впоследствии влияние бестиариев проявлялось повсеместно: в народном творчестве и лубочных картинках, в книгах охоты, появившихся в XIV в. и предназначенных исключительно для развлечения знати, в знаменитом приключенческом романе о Лисе, пародирующем рыцарские романы и ставшем основой для многих басен, в т.ч. и для той самой басни о и сыре.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
Средневековый бестиарий
Сон разума рождает чудовищ.
Франциско Гойя
Странные, страшные, мистические и чудесные создания населяли мир средневекового человека. Жутковатые обитатели средневековых бестиариев. Уродливые фигуры, сидящие на карнизах соборов. Зловещие тени, прячущиеся в глубине церковных хоров. Вервольфы, оборотни, амфисбены, василиски, химеры, мантикоры и единороги. В средневековой литературе различных жанров, бестиариях, энциклопедиях, в записках путешественников и миссионеров весьма часто описываются экзотические человекообразные и зооморфные существа. Они воспроизводятся в иконографии, скульптурах романских и готических соборов, книжных миниатюрах того времени. И сегодня о них написано множество художественных и даже научных книг, снято немало щекочущих нервы фильмов. Между тем факты из описанных как быль историй свидетельствуют о происшествиях, перед которыми многие из фильмов ужасов выглядят детскими сказками, рассказываемыми перед сном. На страницах потускневших от времени летописей порой можно найти упоминания о многом, что кажется чудесным, невозможным и необъяснимым.
В изображении всяких загадочных и странных созданий проявилась существенная черта образа мышления Средневековья: его любовь к чудесному и фантастическому. Средневековое воображение заселяло чудовищами дальние и неизведанные территории. География химерического концентрировалась на Востоке. Обитая, вообще-то, по всему свету, чудовища явно предпочитали Индию и Эфиопию (сливавшиеся в воображении средневекового человека почти воедино). Индия вообще со времен Александра Македонского рисовалась страной чудес. Однако сама традиция не ограничивается средневековым периодом - ее истоки следует искать ранее. Своих чудовищ Средневековье унаследовало в основном от античности. Версии можно видеть на арабском Востоке (рассказы о Синдбаде-мореходе), в позднесредневековой живописи (полотна Босха и Брейгеля).
Уже древние греки сублимировали многие инстинктивные страхи в образах мифологических чудовищ - грифонов, сирен и т. д., но также рационализировали их вне религиозной сферы: античные писатели придумали расы чудовищных людей и животных, которыми они заселили далекий Восток. Геродот в своих «Историях» рассказывал о сатирах и кентаврах, о красных муравьях-золото-искателях исполинского размера, о змеях с крыльями летучих мышей и пр. В IV веке до н. э. греческий писатель Ктесий Книдский описал сказочных чудовищ Индии. Около 300 года до н. э. другой грек - Мегасфен - собрал в трактате об Индии известные его времени сведения о чудовищах. В этих сочинениях впервые появляются описания диковинных народов и существ, которые потом будут так долго волновать воображение людей европейского Средневековья. Здесь и обитающие на Востоке безротые существа, питающиеся запахом жареной рыбы и цветочным ароматом (леуманы), и люди с длинными ушами и одним глазом, и люди с головой собаки, из пасти которых вместо человеческой речи вырывается собачий лай (киноцефалы). Средневековый человек не только не мыслил себя в отрыве от своих чудовищ - он даже признавал свое родство с ними. Было известно, что фавны - прямые потомки древних пастухов, а киноцефалы и вовсе наши братья по духу. Обсуждая с пресвитером Римбертом животрепещущий вопрос о том, стоит ли крестить псоголовых, монах Ратрамн приходит к выводу, что, конечно же, стоит: ведь они по всем приметам обладают мыслящей душой и представлениями о нравственности .
Сведения этих писателей почти полтора тысячелетия были единственным источником знаний об Индии и других азиатских странах. Их позаимствовали в I веке Страбон и Плиний Старший в качестве основы географических описаний, а в III веке писатель Юлий Солин составил компиляцию из всех таких сочинений - «Собрание достопамятных вещей». В Средние века описаниям чудовищ были посвящены произведения специального жанра, так называемые бестиарии, повествующие о животных - вымышленных и реальных. Эти рассказы о чудовищах сопровождались толкованиями в духе христианской символики. Традиции античной «химерической» гибридизации в них иногда перекликаются с христианской догматикой. Например, трое из четырех евангелистов ассоциировались с животными: Иоанн - орел, Лука - бык и Марк - лев (символом Матфея был ангел). Заметим, что среди всех реальных животных наибольшую популярность в готических бестиариях имел лев. Образ этого существа некогда служил метафорой для восхваления ассирийских и персидских царей. Христианская церковь унаследовала эту традицию, отождествляя льва с Христом - «королем иудейским». Богословы сравнивали льва, который якобы заметал свои следы хвостом, со Спасителем, незримо странствующим среди людей. Считалось, что если львица родит мертвых львят, то через три дня к ним придет отец-лев и оживит их. Еще одним распространенным поверьем было то, что больной лев мог исцелиться, съев обезьяну (олицетворение зла в раннехристианском символизме). И наконец, люди полагали, что лев всегда спит с открытыми глазами, представляя собой образец бдительности и осторожности, - именно поэтому статуи львов охраняли памятники, могилы и входы в церкви, а также удерживали в зубах дверные ручки-кольца. Однако готический лев также мог обозначать и нечто негативное. Так, если львиная голова украшала дверные пороги либо держала в зубах ягненка, такой «царь зверей» был воплощением дикой злобы (в определенных случаях - гордыни, одного из смертных грехов). Другие символические животные из готического бестиария - овен (пастырь, ведущий стадо), собака (преданность), лиса (хитрость, искусность, реже - смерть), обезьяны (грехопадение человека), коза (всеведение) и козел (плотский грех).
Описания животных черпались в основном из «Естественной истории» Плиния Старшего. Другой источник этих заимствований - возникший в Александрии во II веке «Физиолог», содержащий 49 рассказов об экзотических животных, деревьях, камнях и пр. В частности, эти сочинения были широко использованы Исидором Севильским в его «Этимологиях». В XII–XIII веках описания чудовищ становятся неотъемлемой частью энциклопедических трактатов (получавших название «Образ мира» или «Зерцало»). Цель подобных сочинений - воссоздать естественную историю мира со дня творения. В них включались специальные разделы о далеких странах, в частности об Индии, с соответствующими описаниями чудовищ. Так, например, разделы «О чудовищах» или «Об Индии и ее чудесах» можно найти у Рабана Мавра, Гонория Августодунского, Винцента из Бове, Альберта Великого, Гервасия Тильберийского, Варфоломея Английского, Брунетто Латини и др. В эпоху крестовых походов хронист Фульхерий Шартрский и писатель Жак Витрийский увлекались описанием сказочных животных, которых крестоносцы не замедлили открыть в Святой земле. В литературе того времени можно ознакомиться с генеалогией монстров, их физиологией и анатомией, особенностями поведения, питания и размножения. Даются и практические советы: как правильно охотиться на чудовищ (хелка надо ловить, когда он спит, а убить можно не иначе, как разрубив ему голову) и как использовать различные части их тел (там, где будет сожжен клок шерсти крохотного слона, никогда не появится дракон, а пепел оноса, смешанный с его же кровью, - эффективное средство от сумасшествия и камней в мочевом пузыре).
Например Борхес в своей «Книге вымышленных существ» писал: «По своему многообразию мир фантастических существ должен был бы превосходить реальный, ведь фантастическое чудовище - всего лишь комбинация элементов, встречающихся у живых существ, а количество таких комбинаций практически бесконечно. Мы могли бы произвести на свет бесчисленное множество существ, созданных из рыб, птиц и рептилий. Нас ограничивали бы только два чувства - пресыщение и отвращение. Общее число чудовищ велико, но подействовать на воображение могут совсем немногие. Фауна людской фантазии гораздо беднее фауны Божьего мира».
Сознание средневекового человека было населено многочисленными образами различных мистических созданий, якобы существующих абсолютно реально. Чего стоит, например, гуль - жуткая тварь с мерзкой внешностью и запахом, гробокопатель и пожиратель разлагающихся останков, не гнушавшийся, однако, и какой-нибудь свежатинкой, скажем, странниками из торгового каравана, забредшего в посещаемые гулями местности (некрополи и кладбища, руины, подземелья, лабиринты). В особенно больших количествах гулей якобы можно встретить на местах схваток, недавних побоищ. Женская форма гуля способна принимать внешность прелестной девицы для того, чтобы без лишних хлопот приканчивать неосторожных. «Очаровательны» также гравейры с костяными гребнями на черепе, мощными зубами, которыми они дробят кости, и длинным тонким языком, чтобы вылизывать оттуда разложившийся мозг и жир.
А вот для особенных ценителей экзотики - скоффин, или кокатриксия, орниторептилия, то есть не пресмыкающееся, но и не птица. У него тело ящерицы, крылья нетопыря, а морда и нош, как у петуха. Ниже длинной шеи у него - кожистые бусины, огромные, в два раза превосходящие по размерам индюшачьи. В раскинутых крыльях в среднем больше четырех футов. Нападая, он атакует в прыжке, выставив когти, щелкая клювом, а также использует длинный хлыстообразный хвост, сбивая им с ног и орлиным клювом приканчивая жертву.
Диковинная живность в изобилии населяла сушу и море, воздух и огонь, поверхность земли и преисподнюю. Для средневекового человека, впрочем, саламандры и гарпии были ничуть не более вымышленными, чем крокодилы и гиппопотамы, с которыми они на страницах тогдашних трактатов и соседствуют. Люди же «черные телом, совсем как эфиопы», конечно, поражали воображение, но, в общем, были явлением одного порядка с панотиями (владельцами огромных, как одеяло, ушей), скиоподами и бамиями (у которых рот и глаза на груди), не говоря уже о давным-давно известных киноцефалах-песьеголовцах, - то есть чем-то совершенно естественным: живущими, как сказал монах Ратрамн, «на самом деле не вопреки законам природы, но выполняющими свое предназначение, ибо законы природы установлены Господом».
Вера в чудовищ оставалась чрезвычайно стойкой на протяжении всего Средневековья, поскольку велико было уважение к мудрости древних. Но с точки зрения христианства чудовища представляли собой загадку. Средневековый образ мира имел строго упорядоченный иерархический характер - мир мыслился Божьим творением, где все твари располагаются в символической иерархии. Чудовища занимают в этом универсальном миропорядке совершенно непонятное место, находясь за пределами упорядоченного мира. Над этой загадкой ломали голову многие Отцы церкви. Уже Августин утверждал, что чудовища - неотъемлемая часть тварного мира и созданы Творцом не по ошибке. А вот Бернар Клервоский отказывался размышлять над этой проблемой, полагая, что творение Бога так велико, что его не может вместить ум человека. Оставляя в стороне острый вопрос о том, создал ли чудовищ Бог или дьявол, средневековые авторы предпринимали немало усилий для того, чтобы придать им христианский колорит и морально-религиозные истолкования.
На протяжении всего Средневековья отношение церкви к чудовищам было неоднозначным, оно колебалось между признанием их творениями Бога (некоторые, например киноцефалы, даже фигурируют в драмах литургических) и осуждением веры в них как языческого предрассудка. Античные химеры имели право вести в своем язычестве вполне хаотическое существование, но жизнь чудищ христианского мира была очень осмысленной: каждое что-нибудь символизировало. Стремясь вписать чудовищ в христианскую концепцию, их рассматривали как религиозные и моральные символы: великаны интерпретировались как воплощение гордыни, пигмеи - смирения, леуманы - монахов, киноцефалы - ссор; огромные чудовища были символом изобилия и т. д. Безносые люди обозначали «глупцов, лишенных носа разборчивости», а шестирукие жители Индии - «усердных, которые трудятся, чтобы обрести жизнь вечную». И даже бородатые женщины с «плоскими приплюснутыми головами» не оскорбляли взора, а напротив, символизировали «людей добропорядочных, которых с прямого пути церковных предписаний не склонить ни любовью, ни ненавистью».
В списке наиболее часто упоминаемых средневековыми писателями чудовищ - единорог, свирепое и дикое животное, которое, по словам Ктесия Книдского, может приручить только непорочная дева (потому единорог рассматривался как символ чистоты и даже символ Христа). Ктесий, а вслед за ним и средневековые авторы сообщали, что в Индии из рога этого животного делали сосуды, которые разбивались, когда в них наливали отраву. Именно поэтому синьоры стремились заполучить рог единорога.
Впрочем, некоторые чудовища оставались лишь знаком экзотического мира, как, например, мантикора - животное с головой женщины, туловищем льва и хвостом скорпиона; у нее голубые глаза, три ряда длинных зубов и красный острый язык, используемый как жало. К такому же миру чистой экзотики относится сциапод - существо огромных размеров, укрывающееся в пустыне от жары в тени собственной единственной ноги: во время проливного дождя или под палящими лучами солнца он ложится на землю и поднимает вверх ногу, которая служит ему зонтиком. При помощи своей ноги сциапод может также быстро передвигаться.
Перечисление экзотических животных дополнял список чудовищных народов: макробы (исполинских размеров люди, ростом от 10 до 12 футов, отличающиеся необыкновенным долголетием), ихтиофаги (жители Центральной Азии, питающиеся исключительно рыбой), аримаспы (человекообразные существа с вывороченными вовнутрь ступнями, имеющие по 8 или 16 пальцев на каждой ноге), левкокроты (существа, превосходящие всех остальных по скорости передвижения, имеющие тело осла, львиную грудь и огромную пасть до ушей, а голосом подражающие человеку), гиппоподы (существа с лошадиной ногой, также обладающие способностью очень быстро передвигаться) и т. д.
Описания этих чудовищ были частично заимствованы из античной традиции, частично возникли в лоне средневековой культуры. Постепенно в Средневековье сформировалась традиция считать, что все твари созданы по образу и подобию Бога, а все, что отдаляется от божественного образа, чудовищно. Бытовало мнение, что чудовищное обличье макробов, ихтиофагов - отражение их душ, которых, видимо, не коснулось слово Божье, и потому они скорее принадлежат царству зла. Этот стереотип легко срабатывал в сознании путешественников, знакомившихся с неизвестными народами. Людям, посещавшим Центральную Азию, достаточно было лишь отметить такую черту азиатских народов, как привычка питаться змеями или черепахами, чтобы воспринимать их как чудовищ. Так возникают образы чудовищных народов в трактатах путешественников и миссионеров.
Со временем образы чудовищ проникают и в иконографическую традицию. Европейская церковная архитектура XII–XV веков породила немало странных существ, внешний вид которых говорит о нездоровой, но, бесспорно, богатой фантазии древних зодчих. Эти каменные, металлические и деревянные чудовища являются теми немногими представителями средневекового зверинца несуществующих монстров, которые могут быть с полным правом названы готическими. Уже в X–XIII веках они изображаются на капителях и порталах романских соборов. Их можно видеть в скульптурном убранстве французских храмов в Везеле и Оне. На тимпане собора в Везеле изображено чудовище с огромными ушами; под изображением - новозаветная максима: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всякой твари» (Марк 16, 15). С осуждением отзывался о подобных изображениях знаменитый Бернар Клервоский: «Что означает это смешное уродство?.. эти нечестивые обезьяны… чудовищные кентавры, играющие на арфе ослы… существо с несколькими телами и одной головой… или существо с несколькими головами и одним телом… здесь четвероногое существо со змеиным хвостом… там рыба с хвостом четвероногого?..». Критика и явный интерес - видимо, такое двойственное отношение к изображению всяческих странных бестий характерно для средневековой церковной традиции в целом.
Кого же изображали чаще всего?
Наиболее популярными готическими монстрами являются горгульи (франц. gargouille, англ. gargoyle - от позднелатинского gargulio - глотка) и химеры. Их часто путают, называя горгулий химерами и наоборот. Различие между ними весьма условно, однако оно скрывает в себе некоторые весьма любопытные секреты происхождения этих классических представителей готического бестиария.
Химера средневековых бестиариев - это не легендарное чудовище из древнегреческой мифологии, а скорее общеизвестный принцип создания фантастических существ путем соединения частей тела каких-либо несхожих животных в одно целое.
Самое известное упоминание о Химере содержится в шестой песне «Илиады». Там описывается огнедышащее существо - дочь Ехидны и Тифона, имевшее туловище козы, хвост змеи, а переднюю часть, как у льва.
О Химере говорится в седьмой песне «Энеиды» Вергилия. Комментатор Сервий Гонорат выдвинул гипотезу, согласно которой «химера» является метафорой, обозначающей одноименный вулкан в Ликии: у его основания живут змеи, на склонах пасутся козы, а наверху горит огонь и, вероятно, имеется логово львов.
Готические химеры совершенно не похожи на свой многоликий древнегреческий прототип. Они приобрели всемирную известность благодаря статуям, изображающим человекообразные фигуры с крыльями летучих мышей, козлиными рожками или змеиными головами, лебедиными шеями или орлиными когтями, установленным у подножия башен собора Парижской Богоматери. Древние греки считали, что Химера вызывает штормы, всяческие опасности на земле и на море. Средневековые архитекторы отошли от хтонической сущности этого чудовища, используя химеру в качестве аллегорического воплощения человеческих грехов (падшие души, которым был запрещен вход в церковь и которые были превращены в камень за все свои земные грехи). Слово «химера» употребляется также во многих европейских языках для обозначения ложной идеи, пустого вымысла, а также какого-либо фантастического существа-гибрида.
Готическая химера ничем не отличается от горгульи - это та же уродливая тварь с телом обезьяны (или человека-горбуна), козлиными рогами, крыльями летучей мыши и т. п. Разница заключалась в том, что горгулья представляла собой особый элемент архитектурного дизайна, призванный выполнять не только художественные, но и вполне бытовые функции. Горгульи прикрывают удлиненные водостоки готического собора (либо сами выступают в качестве таковых, выводя осадочную влагу из пасти, - вспомним латинскую этимологию слова «горгулья»), благодаря которым дождевая вода льется на землю на определенном расстоянии от фундамента здания и не подмывает его. Иначе говоря, горгульи - это дренаж, оформленный в виде какой-либо гротескной фигуры.
Несмотря на то что горгульи являются типичными готическими чудовищами, их собственное происхождение уходит корнями в глубь веков - к Древней Греции и Египту. Цивилизация Древнего Египта знала рекордное по тем временам количество зооморфных богов, а египтяне были одними из первых народов, начавших активно применять образы подобных существ в живописи и архитектуре. Греческая мифология также активно эксплуатировала истории о различных гибридных созданиях (не имевших, в отличие от персонажей египетских верований, статуса высших божеств). О Химере было сказано выше, также здесь будет уместно вспомнить гарпий, кентавров и грифонов (грифов). Статуи последних украшали крыши греческих хранилищ и даже простых домов - ведь считалось, что грифы охраняют легендарное золото Зевса в Скифии (территория северного Причерноморья) от аримаспов - бойких одноглазых людей, постоянно пытавшихся украсть его.
Водосточные желоба как элемент устройства домов Древней Греции встречались нечасто, однако в том случае, если они выходили не по углам крыши, а под ней (в середине стены), тогда водосток оформлялся в виде каменной головы льва с распахнутой пастью (позже лев стал одной из составляющих образа горгульи). Это символизировало могущество Греции, защищало жителей дома от врагов и отпугивало злых духов.
С достаточной долей уверенности мы можем предположить, что первые горгульи (в их хрестоматийном варианте) появились к началу XII века.
В мире нет ни одной горгульи, которая была бы похожа на другую, - ведь скульпторы пользовались полной свободой при выборе зоологических прообразов для изваяния очередного монстра. На протяжении всего готического периода истории европейской культуры облик горгулий был достаточно разнообразен. Первоначально они имели весьма скромные размеры, а в их внешности доминировали звериные черты. К XIII веку горгульи стали крупнее (до одного метра в длину) и человекообразнее. А XIV век ознаменовался для них увеличением числа мелких деталей - горгульи стали изящнее и легче, однако удельная доля гротеска и карикатурности в таких скульптурах заметно возросла. В XV веке горгульи потеряли часть своего демонизма, компенсировав эту утрату общей выразительностью мимики и большим разнообразием поз. Эволюция готического стиля в искусстве привела к тому, что горгульи постепенно выходили за рамки религиозной тематики и к XVI веку превратились в обычных каменных уродцев - отталкивающих, но уже почти не страшных для обывателя.
Существа же, не выполнявшие функции украшений водостоков, назывались химерами.
Достаточно обоснованными кажутся предположения, согласно которым горгульи, в соответствии со своим древнегреческим происхождением, выполняли обязанности по защите дома от злых духов. Это может объяснить их редкостную уродливость - каменные истуканы либо отпугивали силы тьмы, либо, возможно, заставляли их думать, что это здание уже занято другими адскими тварями.
Кроме того, Фрэнсис Блай Бонд - английский историк архитектуры - высказал предположение, что соборные горгульи могли быть своеобразными «слугами» церкви - дьявольскими созданиями, узревшими силу Господа и перешедшими на его сторону.
Существует интересная легенда о происхождении горгулий, сюжетным базисом для которой послужила практика использования этих монстров в готической архитектуре. Примерно в 600 году н. э. близ реки Сена поселился дракон по имени Ла Гаргуль. Он заглатывал целые суда, жег лес своим огненным дыханием и изрыгал столько воды, что ближайшие деревни гибли от наводнения. В конце концов жители Руана решили умилостивить дракона при помощи ежегодных жертвоприношений. Хотя Ла Гаргуль, как и всякий другой дракон, предпочитал прекрасных девственниц, хитрые французы умудрялись заговаривать ему зубы и подсовывать преступников. Так продолжалось много лет, пока однажды в Руан не приехал священник Романус. Узнав о ненасытном драконе, священнослужитель заключил с руанцами сделку: за избавление от Ла Гаргуля они должны будут принять христианство и возвести в деревне церковь. Битва Романуса с драконом окончилась вполне успешно - при помощи святого креста священник поверг эту бестию на землю, а местные жители обложили тело дракона хворостом и сожгли. Однако шея и голова Ла Гаргуля не поддались пламени - ведь они были закалены его огненным дыханием. Через некоторое время несгоревшие останки чудовища были выставлены на крыше построенной церкви в память о славном подвиге Романуса.
В конце XII века изображение чудовищ становится излюбленным мотивом книжной миниатюры. В XII–XIII веках чудовищные народы и чудовища становятся объектом изображения на средневековых картах. Наиболее известна так называемая Герефордская карта последней четверти XIII века. Нарисованная разноцветными чернилами на пергаменте, она воспроизводила всю ойкумену в виде вписанных друг в друга символических фигур - пятиугольника, четырехугольника, треугольника и круга. Внутри этих фигур изображались известные тогда страны, города, моря, а также семь чудес света и фантастические народы. В строгом соответствии со сведениями античных и средневековых авторов, в Индии изображались пигмеи и великаны, леуманы, мантикоры и единороги; в Эфиопии - сатиры и фавны, муравьи - золотоискатели, сфинксы и другие чудовища, заселяющие окраину христианской ойкумены, были тщательно изображены и на знаменитой Эбсторфской карте.
Новую страницу истории представлений о чудовищах открыли путешествия и миссии францисканских и доминиканских монахов в Центральную Азию и на Дальний Восток (Гильом Рубрук, Плано Карпини, Марко Поло и др.). Впервые средневековые люди устанавливают непосредственные контакты с Востоком - страной чудес, где со времен Александра Македонского никто из европейцев не бывал. В сочинениях путешественников и миссионеров подлинное восприятие Индии и других стран Востока смешивалось с фантазиями и рассказами о чудовищах и экзотических народах, известных из книг. В 1413 году бургундский герцог Жан Бесстрашный велел собрать самые популярные трактаты этих путешественников (Марко Поло и др.) и иллюстрации к ним в единый сборник, чтобы подарить его своему дяде герцогу Беррийскому. Сборник получил название «Книга чудес».
Традиция изображения чудовищ сохранилась и во времена позднего Средневековья в так называемой космографии, описаниях мира, подобных «Зерцалам» и «Образам мира» классического Средневековья. Например, «Послание о киноцефалах» от монаха Ратрамна к пресвитеру Римберту (VIII в.), «Книга о зверях и чудовищах» неизвестного автора, самые ранние списки которой относятся к IX веку; фундаментальный труд «О природе вещей» фламандского доминиканца Фомы из Кантимпрэ, анонимный трактат «О чудесах мира» (XIII в.); а также «Послание индийского царя Фарасмана императору Адриану», созданное на заре Средневековья и обраставшее причудливыми искажениями нескольких поколений переписчиков; энциклопедия Гонория Августодонского «Образ мира» (XII в.).
Среди книг позднего Средневековья наиболее известны «Книга природы» Конрада Мегенбергского (XV в.), сочинение Андре Теве «Достопримечательности антарктической Франции», «Космография» Себастьяна Мюнстера (XVI в.). Все это сопровождается насыщенными экскурсами в культурную историю химерической фауны.
Миниатюры этих трактатов дают представление об экзотических народах и чудовищах, которыми Средневековье заселяло неизвестную ему часть ойкумены. Эти образы придавали еще большую устойчивость существовавшим стереотипам.
Насколько вымышлены эти мифические существа? Есть ли какая-то мало-мальски реальная почва для того, чтобы найти им место в истории? Как писали братья Стругацкие: «Миф - есть описание реального события, увиденного глазами дурака и дошедшее до нас в обработке поэта». Действительно, вполне возможно, что часть этого невероятного зоопарка имеет вполне естественно-научную родословную, но преломленную через воображение человека того времени, склонного к мистике и преувеличениям. Например, истории о вервольфах скорее всего имеют под собой вполне реальные основания. Десятки письменных свидетельств повествуют об отдельных случаях нападений, происшедших в XVIII–XIX веках, когда волки установили настоящий террор, перестав охотиться на домашний скот и принявшись за людей. Но ни одна из них не сравнится по жестокости с историей о гигантском волке, унесшем за два с лишним года более шестидесяти человеческих жизней. «Чудовище из Живодана», или «Адский лесной пес», - так окрестили его жители окрестных деревень, и он вполне заслуживал свое прозвище.
Большинство людей, не видевших этого волка, приписывало эти нападения очень коварному оборотню; другие считали, что это какое-то иное свирепое животное. Стали возрождаться старые слухи и легенды о сверхъестественных существах, которые издавна обитали в местном фольклоре. Жители боялись показаться на улице в одиночку, а с наступлением темноты деревни превращались в осажденные крепости.
Что бы не являлось причиной, за этот период ужасной смертью погибло более шестидесяти человек и больше двух десятков жителей было искалечено или сильно изранено. В конце концов зверь был убит и люди перестали погибать. Но кое-что в этой истории осталось неясным. Например, нападения осуществлял один зверь или их было несколько? Откуда у этого зверя, если во всем виноват он один, такая невероятная хитрость, и каким образом ему удавалось избегать всех ловушек, спасаться от облав, проводившихся на больших территориях знаменитыми и опытными охотниками на волков? Почему, вернее даже ЗАЧЕМ он нападал на людей, хотя в лесу было много дичи? И был ли этот хищник ДЕЙСТВИТЕЛЬНО всего лишь волком?
Монстрами по средневековой традиции считались и вполне реальные биологические и медицинские аномалии. Этих «чудовищ» рассматривали как наказания за грехи, вводили в теологический и политический контекст. Появление на свет детей с врожденными аномалиями, безусловно, связывалось современниками с войнами и природными катаклизмами - и как предзнаменование, и как последствие.
Связь между чудовищной внешностью и чудовищным поведением пытались найти средневековые алхимики, медики и вообще «мужи науки». Эта проблема стала предметом изучения знаменитого французского хирурга Амбруаза Паре. Его перу принадлежит трактат о врожденных уродствах, который историк хирургии Ж.-Ф. Мальген называет одной из самых любопытных книг французского Ренессанса. В трактате «О монстрах» Паре сделал попытку свести воедино сведения обо всех известных ему природных аномалиях. Основную его часть составляют сведения о врожденных патологиях, которые Паре как врача интересовали в первую очередь. Но речь идет не только о человеческих патологиях: в разряд чудовищ у Паре попадают самые разноплановые явления - от сиамских близнецов до хамелеона, в разряд чудес - природные явления, такие как кометы, вулканы, землетрясения и др.
Весь собранный материал увязывается в несколько блоков: человеческие уродства; медицинские казусы; притворство и симуляция; бестиарий; метеорологические явления; демонология. Трактат делится на четыре части (человеческие и животные чудовища, как физические, так и моральные; летающие, земные, небесные). Но основное место в трактате занимает феномен врожденных патологий.
Называя монстров знаками грядущих несчастий, Паре не фокусируется на этом, ему это не интересно. Он также не задается целью дать строгое определение монстра. Подлинный интерес он проявляет к причинам их появления. Таких причин Паре называет 13: слава Господня; гнев Господень; чрезмерное количество семени; слишком малое количество семени; воображение; большая или малая величина матки; поза беременной; удары по животу беременной; наследственные болезни; порча или гниль (семени); смешение семени; действия злобных нищих; демоны или дьяволы. Каждому описанному фактору соответствует определенный тип врожденной патологии.
Возникновение образов различных странных существ, чудовищ, мифических тварей и прочих аномальных явлений в античной и средневековой традиции объясняется, несомненно, психологической потребностью человека воплощать свои страхи в конкретных образах, чтобы от этих страхов освободиться. Представления о чудовищах тесно связаны и с представлениями о пространстве, и с иррациональными страхами человека перед незнакомым и недоступным. Чем дальше от знакомого мира, тем страшнее и фантастичнее выглядят чудовища.