Ив Сен-Лоран: биография, карьера и личная жизнь. Ив Сен-Лоран (Yves Saint-Laurent): биография, фотографии

Полное имя этого человека — Ив Анри Донат Матье Сен-Лоран. Родился в колониальном Алжире, в состоятельной французской семье. Отец будущего кутюрье грезил о карьере адвоката для сына, тем более что в школе Ив учился хорошо. Но младшего Сен-Лорана такая перспектива не радовала, и он нашел себе союзника в лице матери. Он сомневался, какая из профессий подойдет ему больше — театрального художника или модельера. Когда юноша учился в старших классах, его мать, красавица Люсьенн, впервые привезла сына в Париж. Воспользовавшись своими связями, она организовала сыну встречу с Мишелем де Брюнофф, главным редактором парижского Vogue. После знакомства с эскизами Сен-Лорана Брюнофф понял, что молодой человек определенно обладает даром модельера, который нуждается в дальнейшем развитии.

Окончив школу (в 1954-м году, ему тогда было 18 лет), Ив приехал в Париж, поступил в школу моды и осенью того же года участвовал в конкурсе молодых модельеров. В результате он выиграл главный приз за эскиз платья для коктейля с необычным асимметричным вырезом. Кстати, участвовавший в том же конкурсе молодой немецкий модельер Карл Лагерфельд взял приз за скроенное им пальто.

Мишель де Брюнофф продолжал участвовать в судьбе своего протеже — регулярно смотрел его эскизы, давал советы, знакомил с нужными людьми. Однажды Ив принес серию свежих набросков, и де Брюнофф необычайно удивился, увидев поразительное сходство с эскизами для коллекции его друга Кристиана Диора, хотя Диор еще ни разу не показывал ее широкой публике. Де Брюнофф позвонил великому кутюрье и убедил его встретиться с Сен-Лораном. Итогом этой значительной для 18-летнего модельера встречи стало приглашение на работу в дом Диора. Работу Ива Сен-Лорана ценили, и очень скоро он стал правой рукой мастера. Вскоре тот объявил его своим наследником. В сентябре 1957 года Диор собрался в отпуск, оставив дом моделей на попечение Сен-Лорана. У Диора случился сердечный приступ, в результате которого его жизнь оборвалась, и с отдыха он уже не вернулся.

Сен-Лоран слегка видоизменил традиционный диоровский стиль и в январе 1958 года представил на суд публики свою первую самостоятельную коллекцию. Он предложил новые платья-трапеции свободного силуэта. Газеты тут же объявили о том, что 21-летний модельер спас французскую моду. Успех новой коллекции привел к мгновенному росту объема продаж дома Диора на 35%.

Однако скоро над молодым кутюрье стали сгущаться тучи. Хозяин дома Диора, текстильный магнат Марсель Буссак сомневался в творческом направлении, выбранном Ив Сен-Лораном. Многих консерваторов настораживали эксперименты «маленького принца» по скрещиванию высокого стиля с более демократичной уличной модой. Восторг публики поутих: следующие пять коллекций она встретила намного спокойнее.

В 1960 году Сен-Лорана забрали на военную службу. Шли слухи, что призыв в армию ему устроил Буссак. Но Сен-Лоран провел там всего две недели: шок от внезапной перемены обстановки стал причиной сильнейшего нервного срыва. Итогом стали два с половиной месяца жизни модельера в парижской психбольнице. Это время не прошло бесследно и для его карьеры. Вернувшись в дом Диора, Сен-Лоран обнаружил, что дирекция нашла ему замену в лице очередного молодого гения — Марка Боана. Иву же предложили новую, более скромную должность: он должен был следить за выполнением условий лицензий, выданных компанией в Англии. Сен-Лоран был оскорблен такими переменами в его отсутствие. Он подал иск против дома Диора, отсудив $24 тыс. Эти деньги стали фундаментом, на котором он решил совместно с другом Пьером Берже основать собственный дом моделей. Берже заручился еще и поддержкой американского миллионера Мэка Робинсона, который выделил деньги на раскрутку нового предприятия.

Официальное открытие собственного дома моды Ива Сен-Лорана случилось в декабре 1961 года. Тогда же кутюрье сказал: «Я перешел из мира тканей и пропорций в мир силуэтов и линий». Так начиналась демократичная мода прет-а-порте.

Первой коллекции с логотипом YSL Париж ждал с нетерпением, затаив дыхание. Многие предрекали провал, но мрачные прогнозы не оправдались — показ завершился овацией, все остались довольны.

С того времени карьера Ива Сен-Лорана опять пошла вверх. Почти каждый год он предлагал новые идеи, которые в итоге до неузнаваемости изменили современную моду. В числе его нововведений — куртка-плащ, появившаяся в 1962 году, плащи из винила — в 1965-м, и в 1966 году — женские брючные костюмы, куртки-бушлаты, полосатые платья-майки и знаменитые дамские смокинги. Это была настоящая революция в женском гардеробе. В следующем году в его коллекции появились костюмы в стиле «сафари» с накладными карманами, комбинезоны и — в качестве альтернативы — прозрачные платья.

С 1966-го Сен-Лоран стал каждый год выпускать помимо двух коллекций эксклюзивной одежды haute couture еще две коллекции pret-a-porter Rive Gauche. Он первым предсказал, что со временем рынок готовой одежды станет ведущим сектором индустрии моды. Успех Сен-Лорана лучше всего объясняют слова Коко Шанель, которая, как и Кристиан Диор, провозгласила его своим преемником: «Все думают о мимолетности моды, а Ив Сен-Лоран думает о современной одежде для женщины второй половины 20 века». Эта практичность и привела Сен-Лорана к финансовому успеху, который, впрочем, оказался недолгим.

Благодаря предпринимательским талантам Пьера Берже дом моды Yves Saint Laurent в 70-е годы превратился в империю с многомиллионными доходами. Прибыль приносила не только одежда, но и сопутствующие товары — духи, ювелирные украшения, сумки. Что касается духов, то Opium стал одним из парфюмерных бестселлеров всех времен и народов, прославив и марку YSL, и ее идейного вдохновителя. Но с конца 80-х годов в YSL начался кризис. Чтобы поправить дела, Пьер Берже стал активно продавать сторонним производителям лицензии на использование брэнда YSL. Неразборчивость в деловых связях привела к тому, что знаменитая марка измельчала, ее образ в глазах покупателей размылся, утратив свою исключительность. У Сен-Лорана и Берже оставался еще один козырь — поддержка французского президента Миттерана. Под его давлением в 1993 году государственная компания Elf-Sanofi приобрела значительный пакет акций компании Yves Saint Laurent и стала вкладывать в нее деньги. Но смена власти в Елисейском дворце лишила компанию этих легких заработков.

Затем несколько лет подряд YSL работала в убыток, причем потери компании продолжали расти: с $700 тыс. в 1999 году до $70 млн в 2001-м. Истинный масштаб проблем YSL стал очевиден только после того, как в 1999 году французский миллиардер Франсуа Пино купил контрольный пакет акций за $1 млрд. Еще $70 млн было уплачено Берже и Сен-Лорану за право использовать брэнд YSL в линии pret-a-porter. Коллекции haute couture (две в год) остались вотчиной маэстро.

На восстановление умирающего дома моделей Пино бросил свои ударные силы — итальянского бизнесмена Доменико де Соле и американского дизайнера Тома Форда. Всего несколько лет назад эта пара прославилась тем, что сумела не только возродить из пепла другую легендарную компанию — Gucci, но и вырастить из нее достойного конкурента холдингу LVMH, принадлежащего заклятому врагу Пино — Бернару Арно.

Говоря о новых идеологах брэнда YSL, стоит отметить, что Том Форд — энергичный по своей натуре, деловитый, даже агрессивный человек. Во многом он является полной противоположностью нервного, эмоционального, страдающего от частых депрессий Ива Сен-Лорана. Этой несхожестью объясняется многое, в том числе то, что им стало трудно уживаться в одном доме моделей. Между Фордом и Сен-Лораном был заключен договор о невмешательстве в дела друг друга, но равноправного союза все равно не получилось.

В январе 2001 года Ив Сен-Лоран и Пьер Берже подчеркнуто демонстративно проигнорировали показ первой коллекции готовой одежды, созданной Томом Фордом для YSL. При этом на следующий день оба, как ни в чем не бывало, появились на дебютном показе Хеди Слимана из конкурирующего дома Christian Dior. Его появление не осталось незамеченным, потому что до этого модельер около десяти лет игнорировал чужие шоу. На том же показе телевизионщикам удалось снять сенсационные кадры — беседу Ива Сен-Лорана с Бернаром Арно, во время которой кутюрье жаловался на жизнь и говорил, что чувствует себя обманутым. И вот спустя год маэстро объявляет о том, что решил окончательно оставить «модное дело». Хотя эту новость ждали, она все равно стала сенсацией. «Сегодня я принял решение проститься с миром моды, который так любил…» — сообщил 7 января 2002 года 65-летний Ив Сен-Лоран, один из самых известных личностей в своей профессии. Действительной причиной тому служили непреодолимые разногласия с хозяином фирмы Yves Saint Laurent — Франсуа Пино. Сен-Лоран зачитал заранее приготовленную речь и удалился, оставив объясняться перед журналистами Пьера Берже. Тот поспешил заверить прессу, что уход его друга не связан с каким-либо давлением со стороны Франсуа Пино.

Брэнд YSL продолжит свое существование, однако коллекций haute couture с таким названием больше не будет — за это Сен-Лоран поблагодарил Пино, позволившего мэтру красиво завершить карьеру. Франсуа Пино уже объявил, что постарается сохранить как можно больше рабочих мест, но гарантий никому не дал. Судьба 158 сотрудников, работавших с Сен-Лораном, остается неясной, как и дальнейшая жизнь самого модельера.

Начало истории Ив Сен Лорана

Ив Сен Лоран родился в Алжире, но политическая и экономическая ситуации,сложившиеся там не давали будущему модельеру покоя и творческого развития. Поэтому он переехал в Париж, ближе к красоте и моде. Там он устроился работать помощником к самому Кристиану Диору. Вдохновение он черпал от матери, такой нежной и всегда обворожительной женщины.

Ив Сен Лоран в

Проработав у Диора несколько лет, он получил известность в Париже. С лёту он мог нарисовать эскиз платья, сформировать фасон блузы, юбки и брюк, сделать образ неповторимым. В свои ранние годы на одной из вечеринок он познакомился с .
Как всем известно, дизайнер – гей, он никогда не скрывал свою нетрадиционную сексуальную ориентацию.
Фильм снимался по мотивам воспоминаний близких людей модельера, таких как Пьер Берже, Карл Лагерфельд, Лоранс Героиль.
Далее по фильму после смерти Кристиана Диора, пост креативного директора Дома Моды занял наш герой. Он работал над эскизами днями и ночами, испытывав гордость и, вместе с тем, страх, сможет ли он удержать былую популярность модного дома Christian Dior. Главные редакторы модных американских и французских глянцевых журналов называли в своих кругах кутюрье «непослушным ребенком». В модном доме Christian Dior все модели любили его, ходили с Ивом в клубы и рестораны, сопровождали его на светских вечерах.

Образ Ив Сен Лорана

На поклон публике после показов дизайнер всегда выходил в строгом черном костюме, это была его визитная карточка. В фильме четко прорисован образ Ив Сен Лорана, вплоть до его неповторимой походки.

Жизнь Ив Сен Лорана

Всю жизнь модельер посвятил искусству и моде, он постоянно рисовал эскизы одежды. В свободное время он любил попозировать другу-художнику, который его рисовал. Модельер отдыхал в клубах, и со временем, «подсел» на них. Каждый удачный показ вечером сопровождался веселыми, зажигательными вечеринками у него дома или в светском заведении.

При этом, его сопровождали модели, которые в 70-егоды практически все курили травку и употребляли легкие наркотики. Кутюрье также стал употреблять их, что впоследствии сильно отразилось на его здоровье.
Любимой моделью на протяжении многих лет для дизайнера была Виктория, затем они поругались и на одной из вечеринок он встретил другую девушку-модель по имени Бетти.

С популярность начали появляться и проблемы в жизни кутюрье. Одной была армия. Так как модельер родился в Алжире, его стали призывать на службу в национальную армию, хотя на тот момент он уже давно жил и работал в Париже. Приехав в Алжир,к кутюрье отрицательно отнеслись местные, так как знали о его нетрадиционной сексуальной ориентации.
На фоне переживаний и страданий у него началась маниакальная депрессия, модельера положили в психиатрическую клинику. Немного полечившись там, он вышел со спокойной душой, готовый работать и творить, рисовать и мастерить красивую одежду. Но случился очередной удар – его выгнали из Christian Dior . Его бойфренд подал в суд на Роже (владельца дома Диора) и на сам дом моды.

Личная жизнь Ив Сен Лорана

Личная жизнь Ив Сен Лорана – главная тема фильма. Его любовь была пронизана жизнью. Главной его любовью был Пьер Берже, бизнесмен и общественный деятель, с которым он впоследствии и открыл свой дом моды. Но об этом чуть позже. Они с Берже вместе жили, вместе работали и отдыхали. Но он был намного свободнее Пьера Берже. Любил тусовки, красивых мужчин и веселье.

Вскоре после открытия Yves Saint Laurent у возлюбленных начались скандалы, ссоры. Пьер Берже изменил любимому с его манекенщицей Викторией. Узнав об этом, модельер выгнал ее из Дома моды и из своей жизни.
В одной из тусовок он познакомился с Жаком Де Башером, бойфрендом и любовью всей жизни Карла Лагерфельда. Они начали тайно встречаться, впоследствии об их романе узнали все. Это была отдушина Лорана, он понимал его, был таким же ранимым и нежным. Об изменах он признался Берже. Они расстались, но на протяжении всей жизни и до конца дней дизайнера они были вместе, помогали друг другу, сопереживали, работали и трудились над брендом Yves Saint Laurent .

Ив Сен Лоран и Пьер Берже открывают собственный бренд «Yves Saint Laurent»

У возлюбленных Пьера Берже и Ив Сен Лорана появляется возможность открыть собственный бренд «Yves Saint Laurent» . Они подготовили команду, было множество задумок, эскизов, нарисованных модельером, появился собственный логотип «YSL»(в июне 2012 года переименован в «SLP»- Saint Laurent Paris).
«Безупречность, как способ конкуренции с Шанель»,- так написали журналисты о первом показе Yves Saint Laurent. Но он не отчаялся и продолжал создавать моду. Часто Ив говорил о себе, что молодость проходит мимо него.

Последние годы жизни Ив Сен Лорана

В последние годы жизни модельер сильно болел, его многочисленные романы с мужчинами, нетрадиционный образ жизни, наркотики дали о себе знать. Ив Сен Лоран умер в 2008 году.
Вот такой вот фильм, «потрясающий умы человечества». На мой взгляд, уж слишком мало моды в этой всей истории.

1 августа одному из самых знаковых модельеров современности Иву Сен-Лорану исполнилось бы 77 лет. Скандалист и первопроходец, он произвел настоящую революцию в мире моды. В честь дня рождения великого кутюрье мы решили вспомнить 10 его самых оригинальных и революционных решений, навсегда изменивших мир моды.

Бренд Yves Saint Laurent (который сейчас переименован в Saint Laurent Paris по инициативе нового креативного дизайнера Эди Слимана) – это настоящая революция в мире моды. И заслуга в этом, конечно же, принадлежит его создателю и креативному дизайнеру Иву Сен-Лорану. Он создал стиль, который вне времени, и каждой женщине позволяет быть модной, оставаясь индивидуальностью. Он и сам был яркой, интересной личностью и немного провидцем, который лучше самих модниц чувствовал, что они захотят носить завтра.

«Самая лучшая одежда для женщины - это объятия любящего ее мужчины. Но для тех, кто лишен такого счастья, есть я».

Ему было всего лишь 19 лет, когда его рисунки понравились великому Кристиану Диору. Он стал его помощником, а затем и преемником. Немыслимый поступок в то время. Ведь самому Диору был 41 год, когда он открывал свой Дом. Столь блистательно начавшаяся карьера прервалась службой в армии, нервным срывом, за которым последовала больница.

Ваш любимый цвет? - Черный. - Качество, которое Вы больше всего цените в людях? - Терпимость. - Ваш главный недостаток? - Застенчивость. - Что вы всегда готовы простить? - Предательство.

Он так и остался на всю жизнь неврастеником. Но на дворе уже были 60-е - эпоха как раз таких гениальных неврастеников, выросших в роскоши. В 1961 году 25-летний Сен-Лоран открывает собственный Дом. В последующие годы он навсегда изменил мир моды, предложив то, что до него никому не приходило в голову.

Платья в африканском стиле

Его африканская коллекция, представленная в 1967 году, до сих пор считается одной из важнейших в истории моды и одной из лучших в творчестве дизайнера. Коллекция была навеяна воспоминаниями о кратком периоде военной службы на этом высушенном солнцем континенте. Он включил в нее экзотические мотивы первобытных украшений, яркие деревянные бусины, высокие африканские прически.

«Посещение Марракеша стало для меня сильнейшим шоком. Этот город научил меня цвету» .

Женский смокинг

В 1966 году Ив Сен-Лоран произвел настоящую революцию в мире моды: он одел женщину в смокинг, считавшийся исключительно мужской одеждой. Новый образ от Лорана моментально завоевал любовь парижских модниц, а по-настоящему популярным стал после того, как Le Smoking увековечил в фотосессии для Vogue культовый фотограф Хельмут Ньютон.

Сам Сен-Лоран любил повторять, что женский смокинг – часть стиля, а не прихоть моды. Ведь мода меняется, а стиль вечен.

В смокинги Yves Saint Laurent тут же оделись Катрин Денев, Франсуаза Арди, Лайза Миннелли и великое множество светских дам.

Прозрачные блузки

В 1962 году Ив Сен-Лоран стал участником большого скандала. Виной тому послужили прозрачные блузки, созданные дизайнером. Однако Ив никогда не обращал внимания на критику. Он был уверен, что лучше самих женщин знает, что им нужно. И был прав, с годами это подтвердилось.

Ботфорты

Большинство женщин нынче даже и не догадываются о том, что благодарить за возможность носить ботфорты они должны именно Сен-Лорана. Ведь именно он включил эту часть некогда только мужского гардероба в свои коллекции женской одежды.

Линия pret-a-porter

В 1966 году дизайнер открыл свой первый бутик Rive Gauche, названный в честь считавшегося тогда пристанищем анархистов левого берега Сены, совершив еще одну революцию - в магазине продавалась повседневная одежда, ни в чем не уступающая вечерней. С тех пор дизайнеры 2 раза в год (весной и осенью) представляют коллекции pr?t-?-porter.

Стиль сафари

Довольно долгое время одежду в стиле «сафари» носили лишь охотники и натуралисты, но в 50-х годах благодаря кинематографу она завоевывает любовь модников во всем мире. В 1968 году была представлена знаменитая коллекция YSL в стиле сафари, вызвавшая бум среди поклонников творчества кутюрье и в корне изменившая представление о том, как должна выглядеть одежда для путешествий. Культовый шнурованный жакет Saharienne из этой коллекции по сей день считается визитной карточкой модного Дома.

Кожаный жакет

В коллекции 1962 года Ив Сен-Лоран предложил женщинам примерить кожаные куртки, тогда еще только черного цвета. Так что вечно модными кожаными изделиями женщины опять-таки должны быть обязаны гению Сен-Лорана, а не комиссарам 20-х.

Стиль унисекс

Дружба с Бетти Катру вдохновила Ива Сен-Лорана на создание стиля унисекс. Светская дама, ставшая модельеру музой и преданным другом, обладала андрогинной внешностью и рано поняла, какая одежда ей к лицу. В основном она носила «мужские» вещи: брюки, джинсы, простые свитера, рубашки, футболки, мужские пиджаки и обувь. Этому стилю она не изменяла никогда. Своим внешним видом, отношением к жизни она и вдохновила великого мастера Ива Сен-Лорана на создание стиля, который соединял мужское и женское начала воедино. С этого времени стиль унисекс начал свое триумфальное шествие по миру моды.

Темнокожие манекенщицы

Участие в модных показах темнокожих моделей стало еще одним скандальным нововведением великого кутюрье. Карьера знаменитой «черной пантеры» Наоми Кэмпбелл началась с дефиле во время показа модной коллекции YSL. В августе 1988 она появилась на обложке французского Vogue как первая темнокожая модель. Этому предшествовала угроза ее друга и наставника Ива Сен-Лорана забрать всю свою рекламу из журнала, если редакция откажется разместить фото Кэмпбелл или любой другой чернокожей модели на обложке.

«Я в неоплатном долгу перед ним, - поделилась Наоми Кэмпбелл. - Он поддерживал меня, а следовательно и всех девушек с другим цветом кожи».

Ив Анри Дона Матьё Сен-Лоран (фр. Yves Henri Donat Mathieu-Saint-Laurent; 1 августа 1936, Оран, Алжир - 1 июня 2008, Париж, Франция) – один из ведущих французских ХХ столетия. Считается основателем стиля . Стал первым , кто использовал в своих показах темнокожих моделей.

Биография и карьера

Ив Сен-Лоран родился 1 августа 1936 года в Алжире в семье Чарльза и Люсьен Андре Матьё Сен-Лоран. Мальчик рос на средиземноморской вилле вместе с двумя младшими сестрами, Мишель и Брижитт. Ив с детства любил возиться с бумажными куклами, а в подростковом возрасте начал придумывать наряды для своей матери и сестер.

Когда юноше исполняется 18 лет, он уезжает в Париж , где без труда поступает в Школу при парижском , а также начинает работать независимым и дизайнером.

В том же году он регистрирует три своих работы на конкурсе молодых дизайнеров, организованном Международным Секретариатом по Шерсти. Высокий, худощавый и застенчивый Ив Сен-Лоран очаровал комиссию и выиграл конкурс, правда, победу все-таки пришлось разделить с еще одним молодым модельером из Германии. Так между и Ивом Сен-Лораном началась вражда, которая длилась не одно десятилетие.

В декабре, на церемонии награждения, Ив Сен-Лоран знакомится с Мишелем де Брюнхофф, в то время главным редактором французского , который сразу же отмечает дизайнерский талант юноши.

Год спустя молодой человек снова принимает участие в конкурсе Вулмарк и на этот раз побеждает единолично, оставив позади как своего друга Фернандо Санчеса, так и своего главного соперника Карла Лагерфельда.

После победы Ив Сен-Лоран решает показать некоторые из своих проектов Мишелю де Брюнхоффу. Увидев эскизы, редактор находит в них много общих черт с рисунками, которые тем же утром показывал ему сам . Дивясь такому совпадению, Мишель де Брюнхофф сразу же направляет юношу к Диору, который в свою очередь не задумываясь принимает Лорана на работу.

«Диор очаровал меня. Когда он появлялся передо мной, я терял дар речи. Он научил меня основам моего искусства. Что бы ни происходило в моей жизни в дальнейшем, я никогда не забывал годы, проведенные рядом с ним».

Несмотря на то, что Диор практически сразу признал в Лоране будущего мастера, целый год молодой человек провел на достаточно скромных работах, вроде украшения студии и дизайна . Однако спустя некоторое время он удостаивается чести разрабатывать эскизы для коллекции . С каждым новым сезоном Диор одобряет все больше и больше идей Ива Сен-Лорана. В августе 1957 года он специально встречается с матерью молодого человека, чтобы сказать ей, что решил выбрать ее сына своим преемником. Позже мать Лорана призналась, что тогда это высказывание ее крайне смутило, ведь Диору в то время было всего 52 года. Однако уже через несколько месяцев все с удивлением узнали, что великий умер от тяжелого сердечного приступа в одном из спортивно-оздоровительных комплексов Северной Италии.

Так, в возрасте 21 года Ив Сен-Лоран становится главой одного из известнейших Домов Моды в мире. Несмотря на молодость, Лорану все же удалось оправдать ожидания своего патрона. Его весенняя коллекция 1958 года спасла от, казалось бы, неминуемого финансового краха. Для коллекции были характерны прямые линии, образующие трапециевидные формы, в которых многие критики увидели более мягкий вариант диоровского .

«Этот парень спасет Haute Couture»,

— писала об Иве французская пресса.

В это же время дизайнер сокращает свою фамилию до простого «Сен-Лоран», так как международные СМИ сочли его тройное имя слишком трудным для написания.

В том же 1958 году выходит вторая коллекция Лорана, однако она не только не удостоилась предыдущих похвал, но даже подверглась некоторым нападкам. Причиной явились присутствующие в коллекции узкие длинные с перехватом ниже колен (так называемые юбки-хобл, от англ. hobble — хромать), а также мотивы, характерные для моды битников. Тем не менее, уже в том же году Иву Сен-Лорану присуждается премия Неймана Маркуса.

В 1959 году Фарах Диба, в то время парижская студентка, выходит замуж за Иранского Шаха и просит Ива Сен-Лорана сшить ей свадебное .

В 1960 году дизайнера призывают на военную службу и отправляют на фронт в Африку, где в то время шла Алжирская война за независимость. По слухам, на этом настоял сам Марсель Буссак, владелец Модного Дома , который тем самым хотел избавиться от неугодного дизайнера.

Молодой человек пробыл на военной службе всего 20 дней, после чего с ним случается нервный приступ. В госпитале Лоран узнает о том, что его уволили из Dior ,и это известие окончательно подкосило его психологическое здоровье. Ива демобилизуют из армии и отправляют лечиться в Валь-де-Грас. Там юношу накачивают успокоительными и другими психотропными препаратами, а также проводят курсы электросудорожной терапии. Все это, по мнению самого Ива Сен-Лорана, в последствие привело его глубочайшему душевному расстройству и проблемам с наркотиками.

В ноябре 1960 года его выписывают из госпиталя, после чего Ив Сен-Лоран подает на Dior в суд за нарушение условий контракта и выигрывает дело.

Основание бренда «Yves Saint Laurent»

В 1961 году Ив Сен-Лоран знакомится со своим будущим любовником Пьером Берже, с которым основывает собственную компанию « » на деньги миллионера из Атланты Дж. Мака Робинсона. Берже до самого конца остается преданным деловым партнером Лорана.

В течение 60-х и 70-х годов Лоран находится в центре модных событий , создавая черные кожаные куртки, свитера с высоким горлом, короткие юбки, брючные костюмы, прозрачные , в стиле и т.п.

Первая самостоятельная коллекция Сен-Лорана выходит в 1962 году. В 1964 году он выпускает свой первый аромат «Y». В 1965 году выходит коллекция по мотивам живописи Пита Мондриана. В 1966 Лоран впервые в истории моды предлагает смокинги для женщин, которые в дальнейшем станут своеобразной маркой бренда. В 1971 году выходит первый мужской аромат, для рекламной кампании которого Ив Сен-Лоран снимается обнаженным. В 1977 году появляются духи «Опиум», продажа которых была запрещена во многих странах, поскольку некоторые власти увидели в его названии скрытую пропаганду наркотиков. Тем не менее, это не помешало аромату пользоваться всемирным успехом.

Ив Сен-Лоран становится первым дизайнером, который выпускает полноценную линию .

Помимо этого он становится первым европейским дизайнером, отважившимся использовать в своих проектах этнические мотивы других культур, а также первым модельером, который не побоялся выставить свои наряды на темнокожих моделях.

Несмотря на то, что не все коллекции Ива Сен-Лорана удостаивались восторженных отзывов прессы, в 60-х и 70-х годах его причисляли к элите французской моды. Дизайнер являлся завсегдатаем легендарных клубов Парижа и Нью-Йорка, таких как Regine’s и Studio 54, где за ним прочно закрепилась слава алкоголика и любителя кокаина.

К этому времени Ив Сен-Лоран разрабатывает не только по 2 коллекции от кутюр, но и по 2 коллекции прет-а-порте каждый год. Подобная нагрузка вкупе с общими проблемами со здоровьем, в итоге приводят к тому, что дизайнер начинает все более злоупотреблять наркотиками . Дело доходит до того, что на некоторых показах ему хватает сил только на то, чтобы спуститься с , обратно же его фактически втаскивали под руки сами модели.

Поздние годы и смерть

В 1981 году модельер награждается премией от Совета модных дизайнеров Америки, а в 1983 году Ив Сен-Лоран становится первым дизайнером, которому прижизненно посвящают выставку в нью-йоркском музее Метрополитен. В 1985 году ему присуждают звание Кавалера ордена Почётного легиона, а в 2001 году президент Жак Ширак награждает его званием Командор ордена Почётного легиона.

В 1987 году выходит злополучная линия прет-а-порте, где жакеты в стиле « » были украшены бриллиантами стоимостью в 100 тысяч долларов. Показ был проведен всего лишь спустя несколько дней после краха фондовой биржи, события, в последствие получившего название «Черный понедельник». В связи с этим роскошь, царившая в коллекции, многим показалась просто неуместной. Разочарованный Ив Сен-Лоран отдает управление линией в руки своих помощников, в частности , после чего критики стали находить ее «скучной».

В 2002 году Ив Сен-Лоран окончательно отходит от дел и все более удаляется от мира , живя затворнической жизнью в своих частных домах во Франции и Марокко со своим любимым бульдогом по кличке Мужик.

В 2007 году Николя Саркози награждает Ива Сен-Лорана званием Великий офицер ордена Почётного легиона.

Выдающийся французский дизайнер умирает 1 июня 2008 года в своей парижской квартире от рака мозга. Согласно газете The New York Times, за несколько дней до смерти Ив Сен-Лоран заключил однополый гражданский брачный союз с Пьером Берже.

Похороны модельера проходили в парижском католическом храме St. Roch. Тело Лорана кремировали, а его прах развеяли в марокканском саду Majorelle , который дизайнер при жизни часто посещал в поисках вдохновения.

В 2010 году в Париже в здании Малого дворца (Petit Palais) состоялась масштабная ретроспективная выставка, посвященная творческому пути французского кутюрье.

На протяжении всей своей жизни Ив Сен-Лоран имел множество любимых клиенток, и, конечно же, его музами всегда являлись женщины. Одной из них была супермодель , которую сам Лоран назвал как-то «женщина мечты». Другими были Лулу де ла Фалез, Бетти Катру, Талита Пол-Гетти, Катрин Денев, Николь Дориер, Катуша Ниан, Ребекка Аеко и Летиция Каста.

Иву Сен-Лорану принадлежит немало изобретений в области моды. Именно он подарил миру лодочки на низком каблуке с квадратным носом и металлической пряжкой , геометрические черно-белые графические узоры, платья, у которых нет рукавов и воротника. При проектировании женских нарядов, дизайнер часто заимствовал элементы мужского гардероба. Благодаря ему дамы оделись в брючные деловые костюмы, но главной «визитной карточкой» и символом его неповторимого стиля навсегда останется женский смокинг.

Несмотря на все свои заслуги перед модой, Ив Сен-Лоран до самой смерти продолжал оставаться глубоко несчастным и одиноким человеком.

«К сожалению, Ив не был создан для радости. Он был несчастным человеком, не имеющим вкуса к жизни. Конечно, иногда у него случались счастливые моменты, однако в целом ему было очень трудно жить. Его одолевали постоянные депрессии»,

— Пьер Берже.

Знаменитые высказывания

С годами я понял, что самое главное в платье - это женщина, которая его надевает.

В этой жизни я жалею лишь об одном - что джинсы придумал не я.

Одежда должна быть подчинена личности женщины, а не наоборот.

Любовь - лучшая косметика. Но косметику купить легче.

Мои платья рассчитаны на женщин, которые могут позволить себе путешествовать с сорока чемоданами.

В один «прекрасный» день по радио объявили, что я умер. Ко мне бросились толпы журналистов. Пришлось говорить, что это всё ложь: вот он я, жив и почти здоров. Но они почему-то совершенно не хотели мне верить, хотя видели меня собственными глазами.

Самая лучшая одежда для женщины - это объятия любящего ее мужчины. Но для тех, кто лишен такого счастья, есть я.

Бьянка Джаггер берет интервью у Ива Сен Лорана (январь 1973 года)

БД: Что у вас на уме, Ив?
ИСЛ: Многие вещи…

БД: И все премилые?
ИСЛ: Не могу сказать.

БД: Вы думаете, будет удобно говорить, стоя рядом с этой машиной? Не самое подходящее место.
ИСЛ: Мне бы хотелось где-нибудь присесть.

БД: Вуаля! Вот прекрасное местечко, монсеньор Ив Сен Лоран! (смеется).
ИСЛ: Мисс Джей (оба смеются).

БД: Почему в качестве источника вдохновения вы выбрали именно женщин? Надеялись открыть что-то новое? Не разочаровали ли они вас в процессе работы?
ИСЛ: Разочаровали? Нисколько! Конечно, нет. Абсолютно исключено.

БД: Как вам кажется, вы хорошо справляетесь? Отдаете ли вы все, что хотели бы отдать?
ИСЛ: Женщинам?

БД: Есть ли у вас какой-то определенный образ женщины, который занимает главенствующую позицию в вашем воображении?
ИСЛ: Нет, потому что я не никогда не стремился найти какую-то одну идеальную женщину. У меня их много.

БД: Несколько идеальных женщин?
ИСЛ: Да. Для меня каждая новая модель, которую я представляю, является прообразом идеальной женщины…

БД: Если бы вы не были дизайнером, что бы вы делали?
ИСЛ: Жил.

БД: Влияли ли как-то на вашу работу люди, с которыми вы были эмоционально близки?
ИСЛ: Да, и таких людей было достаточно много.

БД: Они перевернули ваше представление о женщинах?
ИСЛ: Да, и причем кардинально. Многие женщины, с которыми я довольно тесно общался, а также близкие подруги, в свое время внесли весьма значительные изменения в мое прежнее видение. Так, например, после того, как я познакомился с Талитой Гетти, Талитой, — вы ее знаете?

БД: Да.
ИСЛ: … мое представление о женщинах поменялось совершенно.

БД: Она повлияла на вашу идею о женщине?
ИСЛ: Да, целиком и поностью.

БД: А мужчины оказывали подобное влияние на вашу работу?
ИСЛ: Никогда и ни при каких обстоятельствах.

БД: Даже ни капельки?
ИСЛ: Нет.

БД: Нет! Однако в вашей жизни время от времени появлялись женщины, которые становились вашим… идеальным вдохновением.
ИСЛ: Что правда то правда. Есть женщины, которые буквально перевернули мой взгляд на моду, и если бы я в свое время не выставил их на показ, я бы никогда не достиг того уровня, которым обладаю сейчас.

БД: Как вы поступаете, когда вам приходится одеть женщину, которая не может похвастаться ни симпатичным лицом, ни красотою форм?
ИСЛ: Я стараюсь избегать таких бедняжек. Мне нравится, когда обстоятельства складываются более благоприятным образом.

БД: Разделяете ли вы между собой мужские и женские образы? Два этих пола? Или оба являются для вас продолжением одного и того же? Или, может, Женщина для вас вообще существо неоднозначное?
ИСЛ: Почему вы все время спрашиваете меня о женщинах? Потому что я кутюрье?

БД: Нет, это более общий вопрос. Вы работаете с людьми, определяете их…
ИСЛ: Нет.

БД: Нет?
ИСЛ: Это абсолютно не так.

БД: Я говорила о…
ИСЛ: Нет. Для меня они всего лишь люди, с которыми я работаю. Я люблю их, они меня привлекают, физически или духовно. Однако я никогда не пытался их как-то классифицировать.

БД: Вам нравятся смелые люди?
ИСЛ: Да, конечно.

БД: А люди, которые разговаривают о моде?
ИСЛ: Ну конечно. Я терпеть их не могу. Я вообще терпеть не могу моду как таковую. Я обожаю делать одежду, но ненавижу моду.

БД: А также разговоры о ней…
ИСЛ: Да (оба смеются).

БД: Тогда мне надо подумать, о чем бы еще с вами поговорить. Мне очень нравится, как вы работаете, потому что вам присуща какая-то гиперчувствительность.
ИСЛ: Да-да.

БД: … И потому вы всегда ищете красоту во всем, что делаете.
ИСЛ: Да, я нахожусь в постоянном поиске. Я большой эстет.

БД: Вы ищете не просто красоту, а совершенство. Вы знаете об этом?
ИСЛ: Конечно. И я не могу от этого отказаться.

БД: Было ли у вас когда-нибудь такое чувство, что вас обманули?
ИСЛ: Меня никто никогда не обманывал, потому что мне нет дела до людей.

БД: Вы ищете какие-нибудь особенные качества в людях?
ИСЛ: Нет, потому что, в конечном счете, меня интересует только то, как я сам вижу этих людей. Я проецирую на них свое представление об их личностях. Если я в чем-то и ошибаюсь, то это касается только меня самого. Для меня важно только то, что я вижу своим мысленным взором, а не то, что есть на самом деле.

БД: Больше всего в вас меня восхищает то, что вы всегда даете людям некий кредит.
ИСЛ: Я всегда поступаю так со всеми, с кем нахожусь в контакте.

БД: Что вы думаете об Эрте?
ИСЛ: О, я его просто обожаю. Он изумительный. Я чувствую, что мы близки по духу, и у меня нет к нему никакого чувства ревности.

БД: Я знаю. И это еще одна причина, по которой я вами восхищаюсь.
ИСЛ: Я всегда точно знаю, что я делаю, и что мне нравится.

БД: Это такая редкость в вашем мире моды, где большинство людей достаточно неуверенны в себе.
ИСЛ: А вы достаточно хорошо меня изучили (смеется).

БД: Я хорошо наблюдаю. Я поняла, что вы стремитесь быть выше материальных вещей. Вы живете в своем, придуманном мире.
ИСЛ: Да возможно. Определенно это так. Наверное, я бы даже хотел иметь больше точек соприкосновения с реальностью. Мне кажется, я немного отдалился от мира. Однако мне нравится занимать место стороннего наблюдателя.

БД: Была ли в вашей жизни женщина, или, может, женщины, которых вы любили по-настоящему?
ИСЛ: Да. Одна или две.

БД: Что они значили для вас?
ИСЛ: В наших отношениях не было ничего эстетического. В том плане, что они никогда не были моими музами. Для меня это было абсолютно новое чувство, и оно никоим образом не было связано с модой.

БД: Повлияло ли это чувство на вашу творческую активность?
ИСЛ: Нет, я бы никогда не полюбил женщину, которая не смогла бы ничем меня заинтересовать. А также женщину, с которой бы нас связывали творческие или рабочие моменты, потому что иначе я бы чувствовал, что отнимаю у нее что-то важное.

БД: Что вы думаете об этой стране? Об Америке?
ИСЛ: Я ее просто обожаю. Очень экстравагантная, новая страна.

БД: Вы не чувствуете себя здесь немного не в своей тарелке?
ИСЛ: Нет, а вы?

БД: Немного.
ИСЛ: Мне нравится общаться с людьми в домашней атмосфере. Я живу очень изолированно и зачастую чувствую себя одиноким.

БД: Мне нравится Америка, но все здесь вызывает у меня удивление. Такое ощущение, что здешнее общество только-только начинает свое восхождение по социальной лестнице.
ИСЛ: Но люди здесь точно такие же, как и везде. Тут столько неординарных личностей.

БД: Креативных людей здесь так много из-за большой конкуренции.
ИСЛ: Здешние люди кажутся намного ближе друг другу. Вы чувствуете реальную незримую связь даже между незнакомцами.

БД: Вам это нравится?
ИСЛ: О, да, потому что сам я очень робок.

БД: Я всегда немного теряюсь, когда люди пытаются залезть мне в душу сразу после нескольких минут знакомства. Бывает так, что я мгновенно проникаюсь симпатией к новому человеку, и это не зависит от страны, откуда он родом. Однако пока я еще не разобралась, нравится мне этот человек или нет, излишний напор пугает.
ИСЛ: Все зависит от обстоятельств. Бывают такие профессии, когда фанатичная преданность незнакомых людей идет только на пользу.

БД: Однако к этому тоже надо привыкнуть.
ИСЛ: Это точно (оба смеются).

БД: Вас не раздражают излишне навязчивые женщины?
ИСЛ: Напротив, я их очень обожаю.

БД: И они вас даже не смущают?
ИСЛ: Нисколько.

БД: Вы достигли высшего уровня славы в весьма раннем возрасте. Не расстроило ли вас это?
ИСЛ: Возможно. Мне хотелось бы познакомиться с другими вещами – более интересными, более реальными и не такими поверхностными.

БД: Чем бы вы еще хотели заниматься после того, как оставите модельный бизнес?
ИСЛ: После этого? Я хотел бы… Я очень хотел бы писать… Точнее я очень хотел бы написать книгу. Очень-очень красивую книгу, в которой бы рассказал обо всем, что так люблю, поразмышлял бы о жизни, мужчинах, женщинах и красоте… Что-то вроде мемуаров. Однако сейчас я все еще не обладаю должным количеством терпения, которое необходимо на это затратить. Я жду подходящего времени.

БД: Вы должны начать делать это прямо сейчас.
ИСЛ: Сейчас я могу делать заметки.

БД: Вы всегда их делаете? Печатаете по ночам?
ИСЛ: Что-то вроде того, хотя на самом деле все происходит немного не так.

БД: Я видела несколько ваших роскошных рисунков. Вам никогда не приходило в голову издать их?
ИСЛ: Приходило.

БД: И когда же это произойдет?
ИСЛ: Понятия не имею.

БД: Вы хотите издать книгу…
ИСЛ: В любом случае материала еще очень мало, однако я действительно хочу их опубликовать. Это достаточно трудно. Я пока не знаю, как это можно будет сделать, потому что вы сами видели, там довольно много эротики.

БД: В жизни вы отваживались на многие вещи, отважитесь и на это. Красота есть красота.
ИСЛ: Несомненно (смеется).

На углу улиц Сент-Оноре и Сент-Рош все было видно: и лестницу, и главные врата, откуда должны были выносить гроб, и экран, по которому транслировали службу. Людей пришло довольно много. Но много и случайных зевак, туристов, которые хотели поглазеть на французского президента и его новую жену. И атмосфера не то чтобы очень скорбная - все-таки 71, и потом было же известно, что он всю жизнь болел. Какие-то молодые люди в шортах, бодро интересовавшиеся, чем, собственно, занимался покойный, пожилые тетеньки, уже с утра занявшие лучшие места у турникетов, ну и обычная в таких случаях пьянь более или менее интернационального вида, имеющая привычку шастать там, где накрывают столы для поминок, - вот, собственно, какой контингент собрался у подножия церкви Сент-Рош в день, когда там отпевали Ива Сен-Лорана.

Весь гламур с именными розовыми билетами медленно просачивался в храм сквозь усиленную охрану. Со стороны это напоминало модные показы: секьюрити, турникеты, папарацци, дамы в черных очках и похожих брючных костюмах a"la smoking - последняя демонстрация верности любимому кутюрье. Пришли все. И бывшие конкуренты, и постаревшие клиентки, и вышедшие в тираж музы. И священные чудовища высокой моды, которые никогда в таком количестве вместе не собираются, потому что их чрезмерное скопление в одном месте грозит глобальными катаклизмами. Но нет, пришли и сидели рядышком на одних и тех же вытертых церковных скамьях, как в детстве на воскресной службе, Юбер де Живанши и Соня Рикель, Джон Гальяно и Марк Джейкобс, Вивьен Вествуд и Жан-Поль Готье, Валентино и Стефан Пилати, Наоми и Клаудия... Их всех собрали и рассадили в соответствии с табелью о рангах: пожилые и заслуженные - поближе к гробу, а те, кто помоложе, - подальше к выходу. (Не было только Карла Лагерфельда, соперника всей жизни, но и он прислал из Майами, где показывал круизную коллекцию Chanel, свои соболезнования и цветы.) Ну а в первых рядах - Николя Саркози, Карла Бруни, мэр Парижа, иранская шахиня Фара, Бернадетт Ширак. Все-таки государственные похороны! Все по первому разряду для первого кутюрье Франции.

На самом деле он ничего этого не любил. Ни пафоса, ни толп, ни сановных церемоний. Всегда их боялся. Терялся. Не знал, что делать с руками, лицом. Почти на всех фотографиях у него такой затравленно-испуганный вид. И этот невидящий, растерянный взгляд из-под очков. Простите, спасибо, простите, спасибо... И так через слово. Давать интервью - мука. Позировать фотографам - пытка. Даже выходить на финальные поклоны после показа на подиум - каждый раз невероятное испытание. Конечно, если бы не Пьер Берже, никогда бы он этот кутюр не осилил. Он любил рисовать, закрывшись от всех в своем кабинете на авеню Марсо, играть с бульдожкой Moujik"ом, названным так его престарелой привязанностью - Лилей Брик (да-да, той самой), читать на ночь несколько страничек из Пруста. К старости стал грузным, неповоротливым и еще более пугливым. Почти никуда не выходил из дома. Да особенно и незачем было. Не то чтобы его забыли. Но жизнь шла своим чередом. Без него.

М ы не были с ним знакомы. Но я знал его русских друзей. Бывал в домах, куда захаживал он, разглядывал подарки, которые он дарил. Однажды мы даже немного пообщались. В театре Мариньи давали «Даму с камелиями» с Изабель Аджани в главной роли. Я опоздал к началу и плюхнулся на свое место, когда в зале уже погас свет. Половину первого акта я соображал, откуда могу знать человека, сидевшего от меня по левую руку. Человек тяжело дышал, то и дело поправлял галстук, который, казалось, мешал ему, нетерпеливо ерзал в кресле, вздыхал. Потом в какой-то момент замер, и мне показалось, что он задремал. Я присмотрелся внимательнее. Ну, конечно, это был он, Ив Сен-Лоран. На левом лацкане его синего блейзера крошечной кровавой каплей алела ленточка ордена Почетного легиона. Глаза за очками в тяжелой черепаховой оправе были закрыты. И непонятно, то ли он спит, то ли внимает стенаниям Маргариты Готье.

В антракте он остался сидеть в своем кресле, как-то сразу подобравшись и выпрямившись, зная наверняка, что все будут на него смотреть. Я тоже остался сидеть рядом.

Вам нравится Аджани? - спросил я его, нарушив тягостное молчание.

Что? Что? - испугался он.

Я только спросил, нравится ли вам Изабель Аджани, месье?

Ах, да, да. Простите меня, я не понял. Нравится ли мне Изабель? Она прекрасна. Но Маргарита Готье... - тут он сделал какой-то странный жест, как будто потрогал пальцами воздух на ощупь, как шелк. - У вас должно перехватить дыхание, как только она появляется. И вы должны заплакать, как только она заговорит. Это умела только Каллас.

Но Каллас не говорила, она пела...

О, какое проницательное наблюдение, - улыбнулся Ив. - Откуда вы знаете Каллас?

Господи, да кто же не знает Марию Каллас?

Ровно половина этого зала, - вздохнул он.

С ним было приятно болтать. У него была такая мягкая, гейская манера заговаривать, обвораживать и обволакивать собеседника без всяких заметных усилий и, похоже, задних мыслей. В какой-то момент он даже рассмеялся, застенчиво прикрыв рот рукой. Так делают люди, когда стесняются своих зубов или их отсутствия. И, кажется, с зубами там действительно были проблемы. Он был трогательный и какой-то уютный. Его почему-то обрадовало, что я русский. «О, я люблю русских. У меня есть дача, - вдруг без всякого акцента произнес он русское слово, - и Мюжик».

Какой по счету? - поинтересовался я.

Цифру «четыре» он показал на пальцах. В полутьме поблескивали его перстни, оправа, голубые глаза. И со стороны можно было подумать, что он делает руками какие-то загадочные пассы, пытаясь меня загипнотизировать.

Он смешно рассказал, как познакомился с Лилей Брик в зале для транзитных пассажиров в аэропорту Шереметьево (они летели с Берже из Токио, а пересадка до Парижа тогда была в Москве). Как его поразила ее супермодная по тем временам зеленая норковая шуба, так выделявшаяся среди черных каракулевых сугробов московских номенклатурных дам. И этот ее вызывающий клоунский грим с нарисованными на лбу бровями, карминным ртом и рыжей девчоночьей косичкой, которую она теребила своими паучьими наманикюренными пальчиками. Какая она была необыкновенная и как в нее все влюблялись. Причем не как в миф, а как в женщину, хотя ей было уже за восемьдесят.

Все говорят: «Возраст, возраст...» А по-моему, это чушь. Лиля была моложе многих двадцатилетних. Вот вам сколько лет?

Пришлось сказать. Потом выяснилось, что мы оба родились под знаком Льва.

Львы самые крутые, - со знанием дела заявил он и снова стал загибать пальцы. - Смотрите, мадемуазель Шанель - Лев. Наполеон - Лев. Фидель Кастро - тоже Лев...

И Джеки Кеннеди, - подхватил я.

И королева-мать! - потрясая пятерней, зажатой в кулак, продолжил он.

И Мадонна, - вспомнил я.

Нет, Мадонна - bitch, - отрезал он тоном, не терпящим возражений. В его львиной стае ей не было места.

Ну прямо-таки и bitch... - вступился я за артистку.

Нет, bitch, bitch, - заверил он меня шепотом, поскольку занавес уже медленно полз вверх.

Свет погас, начался второй акт. Изабель разыгралась. От ее исступленных криков: «Арман, Арман, я еще не хочу умирать, я еще так молода!..», казалось, рухнут стены театра Мариньи. Это было сильно. Я услышал, как мой сосед всхлипнул и потянулся за носовым платком. Сен-Лоран плакал. Я даже спросил его шепотом: «Все хорошо?» Но он не ответил. Он был там, на сцене, вместе с умирающей Маргаритой Готье.

Потом аплодисменты, поклоны, крики «браво». Ну, в общем, все как всегда. Уже на выходе из театра он подчеркнуто светским тоном поинтересовался, надолго ли я приехал в Париж и где остановился, а узнав, что завтра мне уже уезжать, нисколько, похоже, не удивился и лишь церемонно пожелал счастливого пути. Это был уже другой Ив Сен-Лоран, отгороженный от всего мира непроницаемым скафандром формальных растерянных улыбок, невидящих глаз. У выхода его ждал лимузин, и красивый черноокий шофер в серой форменной фуражке, вытянув шею, уже высматривал его в театральной толпе. Я хотел откланяться, как он вдруг задержал меня и с той же пугливой, умоляющей интонацией, что и в начале нашей встречи, произнес как бы и не мне, а обращаясь куда-то в сторону: «Будете еще в Париже, объявитесь. Послушаем вместе Каллас. У меня много ее редких записей. Очень редких. Кстати, как по-русски "до свидания"? Досвэ... Нет, нет, это все слишком сложно для меня. Прощайте».

А утром ко мне в номер, когда я уже собирался на check out, недовольный посыльный притащил тяжеленный букет из двадцати пяти белых роз с запиской: «Моему русскому другу на память о "Даме с камелиями". YSL».

В соборе стоял удушливый, тяжелый цветочный запах. В основном это были розы. Исключительно белого и кремового цветов. А еще жасмин и лилии из Марракеша, где у них с Берже была вилла «Оазис» и дивный сад, гордость и отрада всей жизни. Там Сен-Лоран и завещал развеять свой прах. Можно предположить, что его последняя воля была подсказана аналогичным распоряжением Лили Брик. Никаких могил, надгробий, любопытных экскурсантов и праздных туристов. В одном случае - экзотический марокканский сад, в другом - поле на опушке подмосковного леса. И все.

Первым вышел к амвону Пьер Берже. Он говорил тихо и медленно, но каждое его слово падало тяжело и гулко, как камень. Он говорил о своей любви. О своем преклонении перед гением Сен-Лорана, о чувстве гордости и восхищения, которые он испытывал все пятьдесят лет их союза. «Я обращаюсь к тебе в последний раз. Но знай, что я никогда тебя больше не покину». Перед гробом стоял очень старый человек с абсолютно белым, мертвым лицом, на котором жили своей жизнью только глаза. Накануне в программе Си-эн-эн, посвященной памяти Ива Сен-Лорана, я видел, как они вспыхнули и загорелись адским пламенем, когда речь зашла о Томе Форде. Испуганная журналистка даже переспросила: «Вы считаете, что Форд неталантливый?» «Да, я считаю, что он бездарный. Вполне возможно, он был талантлив для Gucci, но не для Yves Saint Laurent».

На самом деле во всем, что произошло, была и его вина, Пьера Берже. Не надо было идти на условия Франсуа Пино при продаже бренда. Не надо было отдавать чужим людям дом, который они вместе создавали пятьдесят лет. Нельзя было допустить, чтобы этот приглашенный американец хозяйничал на территории Yves Saint Laurent. «Лучше бы мы разорились, - неистовствовал Ив, когда увидел первую фордовскую коллекцию, представленную под лейблом YSL. - Неужели нельзя было подождать, пока я умру?»

Похоже, что нельзя, дела шли не очень. Конкуренты дышали в затылок. Клиентура безнадежно старела. Последние духи продавались плохо. Надо было думать о старости. И не только о своей собственной, но и тех, кто работал вместе с ними много лет. Конечно, Берже тогда все сделал правильно: выторговал кучу денег у Пино, создал фонд их имени, оборудовал первоклассное хранилище для нескольких сотен исторических платьев, выгодно продал всю ненужную недвижимость, сохранил в неприкосновенности исторические апартаменты офиса на авеню Марсо и кабинет маэстро. Только что там было делать самому Иву Сен-Лорану? Предаваться воспоминаниям, перебирать старые эскизы, пересчитывать платья в хранилище? Что? Иногда по привычке он заходил сюда, в особняк, со своим Moujik"ом. Бесцельно слонялся по пустым коридорам, сидел понуро в знаменитом салоне с мебелью, обитой зеленым штофом, безучастно внимал речам Берже, как всегда, полным задора и огня. Но домашние музейные радости его не вдохновляли, идея гастролей по миру со старыми коллекциями навевала тоску. Подходящей работы в театре и кино для него так и не нашлось: те, с кем работал раньше, состарились или умерли, а новых звезд он не знал и боялся. «Нет, лучше бы мы разорились...»

«Прощай, моя любовь», - медленно произносит Берже. Так великие трагики Комеди Франсез оплакивали своих возлюбленных в пьесах Корнеля и Расина. Торжественно, проникновенно, бесслезно.

Их пятидесятилетний союз - теперь часть не только истории французской моды, но и всей европейской культуры второй половины ХХ века. Что это было? Встреча великого импресарио и великого артиста? Союз двух гениев - коммерции и моды? Тандем двух сверхличностей, дополнявших друг друга?

«Этот человек забрал все мои силы, всю мою энергию, всю мою жизнь, - скажет Пьер Берже, - но только потому, что я сам этого хотел». Это он выстроил вокруг Ива Сен-Лорана неприступную крепость, окружив его непроходимыми рвами и заборами, сделав его пленником собственного мифа и образа жизни. Это он боролся с его фобиями и страхами, вытаскивал из очередных депрессий и запоев, прятал от него бутылки с виски и блоки сигарет, гонял алчных прихлебателей и торговцев кокаином, бесстрашно вступал в драку с его обидчиками и клеветниками. Это он держал на коротком поводке свору всех его бесчисленных приятелей и компаньонов, ревниво отслеживая, чтобы они с головы до пят всегда были одеты только в YSL, чтобы всегда были готовы развлекать и вдохновлять. За это Берже готов был платить им деньгами, известностью, связями, бесплатными ужинами в Relais Plaza и Le Palace, литрами Opium и Rive Gauche. Он не прощал никому даже попытки измены. Все должны были служить и обслуживать его божество, его Короля-Солнце.

Но в неистовом фанатизме этого поклонения был и свой расчет: Ив Сен-Лоран символизировал собой то, что по-французски называется savoir-vivre, а на русский язык не совсем точно переводится как «умение жить». Само это понятие имеет длинную родословную, уходящую во времена версальских праздников и теряющуюся в череде трианоновских развлечений Марии-Антуанетты. Жизнь, задуманная, срежиссированная и разыгранная как один нескончаемый праздник. Но не тот хемингуэевский, богемный, с дешевым вином, доступными девушками и сытным ужином в монпарнасовской брассери. А праздник, изысканно сервированный на столовом серебре и лиможском фарфоре, со слугами в белых перчатках, с дорогими винами и дорогими женщинами в нарядах Haute Couture. Ив Сен-Лоран - прямой наследник прустовского Свана. Каким-то непонятным, сверхъестественным усилием ему одному удавалось сохранять в последней трети ХХ века иллюзию Grand Siecle, ауру высшего света, которого давно уже не существовало, но который странным образом продолжал жить и торжествовать в его коллекциях.

В реальности все выглядело прозаичнее: «свет» Сен-Лорана - это гламурные наследники некогда громких фамилий, артисты, артистки, талантливые проходимцы, просто beautiful people без денег и особых занятий, бесконечно далекие от подлинной аристократии. По сути та же богема, но сумевшая приобрести в эпоху диско статус властительницы дум и законодательницы моды. Точнее, такой ее сделал Ив Сен-Лоран, щедро раздарив своим придворным девочкам и мальчикам титулы муз, принцесс, принцев, а заодно возведя идею savoir-vivre в некий главный трендсеттерский культ, которому исправно поклонялась вся передовая общественность по обе стороны Атлантики.

И задачей Берже было поддерживать этот культ на соответствующем уровне, не снижать оборотов, сделав из него суперуспешный коммерческий проект. Собственно, он всю жизнь только этим и занимался: превращал гений Ива Сен-Лорана в миф, а миф - в большие деньги. «Прощай, моя любовь».

Т еперь очередь Катрин Денев. Она почти без грима. В черном. Все та же золотистая грива Дневной красавицы по плечам. На шее алеет рубиновое сердце - сен-лорановская эмблема, которая вместе с его ежегодными рождественскими открытками была символом дома и его тайным оберегом.

«Все идет вперед и вперед, ничто не погибает.

Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше».

О чем она говорит? - шепотом спрашивает меня дама, сидящая рядом.

Похоже, она плохо слышит, еще хуже видит и явно раздражена, что оказалась в последних рядах непонятно с кем, а ее элегантная черная шляпа, жемчуга и скорбная мина не будут замечены правильными людьми из первых рядов, ради которых она сюда и пришла.

Это стихи, мадам.

Вы полагаете, Денев сама их сочинила?

Не знаю. Кажется, нет.

Катрин читала любимые стихи Ива Сен-Лорана - «Листья в траве» Уитмена. Читала очень не по-актерски. Волновалась. Это было заметно. Голос у нее срывался и дрожал, как у дебютантки на вступительных экзаменах. Но все равно она была прекрасна.

Belle de Jour. Первая и главная из сен-лорановских женщин. И смокинги на голое тело - это она. И мужские плечи пиджаков, и узкая талия, схваченная ядовито-зеленым кушаком, и каблуки-стилеты, которыми можно убить. И все эти леопардовые принты, и платья-сафари, и African Look c длинными клипсами, тяжело раскачивающимися на уровне ключиц, и русские кафтаны, и боа из вороньих крыльев, и невесомое манто из розовых перышек марабу - все это она, Катрин Денев. Женщина из стали и сплавов, которая не разучилась краснеть от волнения и плакать, как маленькая девочка. Наверное, в своих самых тайных мечтах Ив Сен-Лоран представлял себя ею, смелой, сильной, свободной от буржуазных предрассудков и жалких мужских комплексов. Сказал же о ней вполне себе straight Жерар Депардье: «Катрин - это мужчина, каким бы я хотел быть».

На одном из Каннских фестивалей у меня было с ней интервью, и я спросил, что означало для нее быть музой Ива Сен-Лорана. «Да не была я никогда его музой, - отмахнулась Катрин. - Музами были другие: Лулу де ла Фалез, Бетти Катру... Просто каждый сезон я заказывала у него платья, посещала его показы. Мы, конечно, дружили, но с соблюдением дистанции. Мне не хотелось (да он и не настаивал) становиться частью его "двора". Ив был невероятно щедрым, милым и добрым. Я храню все его письма, рисунки, подарки, рождественские открытки. А в моде он был настоящий лев и умел совершать невероятно дерзкие вещи, на которые мог отважиться только очень робкий человек».

Катрин Денев читала Уитмена, а я вспомнил финал прощального гала Ива Сен-Лорана в Stade de France, где она и Летиция Каста пели дуэтом под фонограмму «My Greatest Love Story is You». Тогда все боялись, что Сен-Лоран не выдержит, расплачется или, того хуже, рухнет прямо на подиуме. Он и правда еле стоял на ватных ногах, глядя по сторонам безумными глазами, пока Катрин не взяла его за руку и не повела за кулисы, буквально волоча его на себе. Она уводила его с поля боя, как раненого бойца из-под обстрела. И в этот момент она меньше всего была похожа на королеву гламура, ледяную Дневную красавицу. Старшая сестра, сестра милосердия - вот кем она была для него в тот момент. И всю жизнь.

...Умереть - это вовсе не то, что ты думал, но лучше.

Последний год был самый тяжелый. Близкие знали, что конец может наступить в любую минуту. У него что-то случилось с координацией. Он все время падал. Ломал руки, ключицы. У него были сломаны оба плеча. Во время одного из обследований в американском госпитале в Нейи был поставлен окончательный диагноз: рак мозга. Он не мог самостоятельно ни пить, ни есть, ни даже держать в руках карандаш. Последний месяц он уже не мог говорить. Он замкнулся в скорбном молчании, в которое уже никто не мог проникнуть, даже Берже. За три недели до его смерти они заключили PACS (эквивалент гражданского брака для гомосексуалистов).

«Мы решили, что это должен быть символический акт», - заявил Берже. Но и практический тоже. Ведь теперь на абсолютно законных основаниях он мог распоряжаться всем огромным наследством Ива Сен-Лорана. Сегодня, по прошествии всего нескольких месяцев после похорон своего друга он больше всего озабочен подготовкой к грандиозному аукциону - распродаже знаменитой коллекции искусств, которую они оба собирали в течение сорока лет. К чему такая поспешность? То ли она продиктована финансовыми проблемами фонда YSL-Berge? То ли существует угроза судебных притязаний других наследников - ведь еще живы девяностопятилетняя мать Сен-Лорана и обе его сестры? Версий множество, но Берже хранит ледяное и презрительное молчание, как хранил его все эти годы по поводу реального состояния дел Дома YSL и своих подлинных отношений с Сен-Лораном.

А потом вдруг запела Мария Каллас. Я сразу ее узнал. Обещал же он, что когда-нибудь мы послушаем ее вместе! Casta Diva, Casta Diva... Бессмертный голос рвался куда-то под самый купол Сент-Рош, заполняя собой все пространство собора, заглушая все клаксоны и шумы большого города, продолжавшего жить своей будничной жизнью, для которого эти государственные похороны с перекрытой для движения улицей Сент-Оноре - лишь досадная помеха. А голос пел, и молил, и парил на какой-то недосягаемой, запредельной высоте, доступной только великой Каллас и, наверное, теперь и Сен-Лорану.

По странному совпадению сразу несколько парижских газет написали, что по своему значению и эмоциональному резонансу его похороны сравнимы с уходом Марии Каллас тридцать лет назад. Ощущение пустоты и финала целой эпохи. Как будто на наших глазах навсегда опустили занавес. И не очень понятно, что делать дальше. То есть продолжать делать все то же самое, что и раньше, но уже смирившись с тем, что время королей и королев ушло безвозвратно. И никто так не споет Casta Diva, и не будет кутюрных коллекций, где только от одних переходов бежевого в песочно-серый перехватывало дыхание, а традиционный выход «невесты» был способен сорвать овации, о которых уже не мечтают в Гранд-опера. Все кончено, господа!

Когда из главных ворот Сент-Рош выносили гроб, покрытый национальным флагом Франции, по театральной традиции кто-то пытался аплодировать. Но получилось почему-то фальшиво. Все-таки Ив Сен-Лоран не был рок-звездой или известным актером. Ему явно не хотелось этих аплодисментов. Больше всего он любил тишину. «И учти, чтобы никакого Пер-Лашез!» - заклинал он когда-то Берже, зная страсть своего друга к государственной помпе и театральным эффектам. Домой в Марракеш, где ему было хорошо, где он надеялся провести старость, подальше от Парижа, от всех любящих и ненавидящих, от прошлого и настоящего, в котором для него не оставалось ничего, ради чего стоило жить.

Какое-то время мы все стояли на лестнице, наблюдая, как отъезжает президентский лимузин, как усаживается в машину мама Ива Сен-Лорана. И в этот момент все участники траурной церемонии были похожи на растерянных оркестрантов, оставшихся без дирижера и инструментов. Почему-то неловко было сразу расходиться, хотя всех ждали неотложные дела, раздраженные водители, неотвеченные звонки.

И вот уже кто-то вещал в подставленный микрофон о великой потере Франции, кто-то с радостной готовностью позировал набежавшим, как саранча, папарацци. А рядом, у меня за спиной чей-то глухой голос недовольно бубнил, что хорошо бы сейчас прямо отсюда пойти в Meurice и что-нибудь съесть. Это близко, на Риволи, и местный шеф-повар Янник, говорят, творит чудеса. Господин был явно голоден, и затянувшиеся похороны его утомили.

А кто тебе рассказал про Meurice? - устало поинтересовалась его спутница.

И в этот момент мы все трое, как по команде, подняли головы и посмотрели на белесое июньское небо. С